Война
Шрифт:
Вот и подошла моя очередь к терапевту. Я прошел в кабинет, отдал ему свое медицинское дело, присел на стул и стал ждать.
Кудесников среди врачей в военкомате не было. Все обычные люди, без способностей. Если они и был раньше, то теперь служат на фронте.
— Сколько тебе лет? — Спросил меня врач.
Я ответил.
— Четырнадцать полных.
— А на вид семнадцать, восемнадцать. Только лицо уж больно юное, — посмотрел на меня врач через очки и начал вникать в мое дело. — Что у нас тут? Рост сто семьдесят пять сантиметров. Вес семьдесят три килограмма. Мышцы развиты. Давление
Я отрицательно мотнул головой.
— Ни о чем не жалею.
— Ну и славно, значит, и откосить от службы пытаться не будешь. Так. Что у нас еще? Вторая ступень. Сильно. Ладно. Все понятно, Смирнов. Есть что сказать? Ссышься в постель? Засматриваешься на мальчиков?
— Чего?! Нет на оба вопроса.
Я нахмурился, и терапевт это заметил. Взяв лист со стола, он показал его мне. В листе были указаны эти и другие тупые вопросы, которые должен был задать врач терапевт до вынесения окончательного вердикта о годности или негодности призывника к несению военной службы.
— Годен.
Он поставил в мое медицинское дело большую круглую печать.
— Тебе остался последний кабинет. Военный комиссар принимает лично. Получишь военный билет, форму, оружие и на задний двор. Там тебе объяснят что дальше. Удачи тебе, Смирнов. Вернись живым.
— Спасибо. К черту.
Военный комиссар в звании майора сидел в окружении помощников младше званием. Они то и выполняли всю работу. Меня еще раз обмерили и прямо тут, стали вручать весенне-осеннюю военную форму. Если что-то не подходило, сразу меняли. Всего, под роспись, выдали двадцать три предмета одежды, включая три пары обуви, фуражку, шапку-маску, белье нательное, два экземпляра, куртку, костюм утепленный, костюм летний, вещмешок и бронежилет.
— Твой автомат, — вручил мне один из помощников комиссара в звании капитана, оружие. — Еще в смазке. Только со склада. Протрешь ветошью, пока в поезде будешь трястись, — сказал он.
Это был знакомый мне АК-12. Калибр 5,45. Без дополнительного оборудования. Масса 3,7 килограмма.
— Магазины и патроны получишь по месту службы.
Как только капитан закончил со мной возиться, слово взял майор.
— Твой воинский билет, солдат, — передал он мне красную книжку. — Паспорт твой останется у нас. Теперь это — твой паспорт. Мобильный телефон тоже давай сюда. Личные средства связи запрещены. Понял?
— Да.
— Открой билет. Посмотри. Проверь все ли указано, верно.
Я открыл. Мое фото. Вес, рост. Цвет глаз. Образование — средняя школа. Воинская специальность — нет. Воинское звание — старшина. Я поднял взгляд на майора.
— По новым правилам, кудесник первой ступени получает внеочередное воинское звание — младший сержант. Кудесник второй ступени — старшина. Кудесник третей ступени — старший лейтенант.
О четвертой и пятой ступени он ничего не сказал, но мне и так было понятно, что они будут полковниками и генералами.
Я кивнул и перевернул страницу в военном билете. В графе прохождение действительной военной службы значилось: юго-западный
— Держи лычки на погоны, старшина, — ссыпал мне их в ладошку капитан. С запасом выдал. — И вот это, — дал он мне два десятка широких зеленых полос в цвет формы. — Пришей к левому рукаву куртки и кителю. По две полосы, раз ты вторая ступень.
— Тоже нововведение? — Спросил я.
— Да.
— Гудько, — позвал солдата за дверьми капитан. — Проводи старшину, — он указал кивком головы на меня, — к машине, что на юго-западный.
Солдат отдал честь капитану, потом подумав, мне и пригласил следовать за ним.
Когда юный старшина ушел, майор взял в руки свой телефон и отправил сообщение на неизвестный номер.
— Все сделал. Он приписан к юго-западному фронту. Вторая армия.
Через минуту счет майора пополнился на три миллиона рублей.
— Привет всем, мужики.
Машина была полной. Я был последним кого ждали. Водитель тентованного КрАЗа захлопнул за мной борт и свистнул, подзывая молодого лейтенанта, что нас сопровождал. Тот потушил сигарету и ушел вместе с водителем в кабину. Двигатель завелся, и мы тронулись с места.
— Здорова, малец. Сколько лет?
Наверно это будет самый насущный вопрос, пока мы не доберемся до места службы, а там я и лычки к погонам пришью и знаки кудесника.
Через двадцать минут мы стояли на железнодорожном вокзале, подъехав прямо к поезду. Из кабины выскочил лейтенант и запретил нам покидать машину до особых распоряжений. Сам он убежал к начальству, полковнику, что в окружении других офицеров курсировал вдоль вагонов с пачкой документов в руках, отдавая распоряжения. Мы с мужиками, что сидели в кузове наблюдали за ним издалека.
Никто не молчал. Все галдели.
— У нас что, командиром этот лейтенант будет? Он же только из офицерской школы. Сопляк еще совсем.
— А на какой фронт вас записали? Тоже юго-западный?
Все стали проверять военный билет и сравнивать место службы. Как оказалось мы все пополнение пятой роты второго батальона.
Лейтенант вернулся.
— На выход, — скомандовал он. — Наш вагон номер четырнадцать. Идем за мной. Не отставать.
Выстроив нас в подобие строя, мы пошли искать свой вагон. Сперва шли не в том направлении, отсчет вагонов шел с конца поезда, и пришлось развернуться.
Только-только призванными в строй солдатами был заполнен весь вокзал. Много провожатых. Цветы, слезы. Это прощались с родней те, кто живет в самом городе Сибирске. Наблюдать, как молодые девушки обнимают за шею своих мужчин, и плачут им в воротник, было грустно.
Мы подошли к нужному вагону. На входе нас встречал дюжий старший сержант, два ефрейтора и женщина проводник вагона поезда. Эти солдаты были вооружены не понарошку. Магазины с патронами на месте.
Отдав честь офицеру, нашему лейтенанту, старший сержант попросил предъявить наши бумаги. В вагон нас запускали по одному, предлагая занимать любые места. В любом случае спать на верхних полках будем по очереди. Людей что нужно отправить на фронт много, а поездов мало.