Война
Шрифт:
Лишь одна только мысль печалила отдыхавшего душой и охотно подставлявшего приятному, прохладному ветерку обнаженное тело моррона; мысль о том, что вскоре разноцветный луг черепичных крыш должен был закончиться, смениться пустырями да невзрачными прогнившими кровлями бедняцких халуп. Он боялся этого момента и поэтому не очень-то и спешил… Дарк не мог знать, что беда настигнет его гораздо раньше, причем именно здесь, в царстве умиротворения и душевного покоя.
Неприятное чувство возникло в полете, точнее, в прыжке, когда ноги моррона уже оттолкнулись от края одной крыши, а руки вместе со всем остальным телом еще не достигли другой, находившейся на удалении в пять-шесть шагов и расположенной чуть выше соседской. Дарк почувствовал, что
Вариантов было много, следовало выбрать один, хоть моррон и знал, что у этой задачки не имелось правильного ответа. Ни одна из возможностей не сулила успех. Если враги действительно шли по его следу, то от преследователей не спастись. Вампиры были быстрее и выносливее, лучше знали город, которым, как и всей страной, управляли, да и шеварийцы им не враги, можно не опасаться ни мирных жителей, ни стражи. К тому же сигналы опасности стали гораздо сильнее и поступали буквально со всех сторон, а это могло означать лишь одно – кольцо окружения неумолимо сжималось.
Осознав, что схватка неизбежна, Дарк успокоился и приготовился к бою. В этот момент он печалился лишь об одном: что неосмотрительно рано избавился от ветхого одеяния нищего. Нет, он ничуть не стыдился своей наготы, но всерьез опасался, что вид болтавшейся части его тела может раззадорить врагов и спровоцировать на нечестные и весьма болезненные удары. Матушка-природа, бесспорно, выдумщица и ярая мужененавистница. Она наделила тела мужчин завидной крепостью и силой, а потом опомнилась и, решив зло пошутить, разместила самый уязвимый орган на самом видном и незащищенном месте, куда при желании легко может попасть кулаком иль коленкой самый неповоротливый ленивец. В принципе, испокон веков все трусы и слабаки именно туда и метят, ведь это их единственный шанс победить натренированного бойца.
Отойдя ближе к центру довольно пологой крыши, Дарк прокрутил в руке меч, а затем несколько раз присел, разминая перед боем суставы. В том, что враг непременно нападет, моррон не сомневался, как, впрочем, и в том, что его преследуют вампиры. Происшествие с ходячим холодцом-мясником было слишком незначительным, чтобы городская стража полезла на крыши. Этим тучным увальням, бывшим лишь жалкой пародией на настоящих солдат, и головы выше трактирных вывесок поднять лень, не то что растрясти жиры, куда-то карабкаясь.
Враги не заставили себя долго ждать, хотя, как это ни парадоксально, их появление оказалось для Аламеза полнейшей неожиданностью. Он только что смотрел на крышу соседнего дома, которая была совершенно пустой, и лишь на миг отвернулся, как на ней тут же возникли три быстро бегущие, одетые во все темно-фиолетовое фигуры. Завидная скорость перемещения противников и то, как ловко они перепрыгнули на крышу, где стоял Дарк, не оставляли сомнений, что его изначальное предположение, к сожалению, верно – за ним охотились действительно вампиры.
В следующий миг еще четыре противника, почти бесшумно и даже не сотрясая черепичного настила, очутились за спиной моррона. Один против семерых людей Аламез вполне вероятно выстоял бы, по крайней мере, в его неспокойной жизни бывали положения и похуже. Схватка с кровососами-новичками, возможно, и увенчалась бы успехом, но перед Дарком
Бой начался сразу – без прелюдий и наиглупейшего предложения сдаться. Вампиры знали, что перед ними моррон, и поэтому не растрачивали сил на бессмысленные слова. Все семеро атаковали практически одновременно, нанеся противнику колющие удары с выпадами, идущие с разных сторон и поэтому смертельно опасные. Если бы Дарк зазевался, то был бы истыкан мечами, как подушечка для иголок; если бы попытался отразить, то как минимум один меч спереди и три клинка сзади достигли бы цели. В таком бою нужно было сражаться алебардой, громоздким боевым топором или, на худой конец, посохом. Раскрутив тяжелое оружие на длинном древке, Дарк смог бы сохранить дистанцию и не подпустить бы к себе врагов. Однако поскольку в руке моррона имелся всего лишь меч, ему пришлось выкручиваться, притом в буквальном смысле этого слова.
Когда острия клинков устремились к его груди, Аламез быстро присел и, с силой оттолкнувшись от скользких черепиц обеими ногами и свободной рукой, неожиданным низким перекатом ушел назад и вбок. Тот вампир, к ногам которого Дарк подкатился почти вплотную, вовсе не растерялся. Не доведя до конца уже бьющий мимо цели укол, он быстро изменил направление и характер своего удара с колющего на рубящий сверху вниз.
Именно на такую реакцию Дарк и рассчитывал, ведь он знал, что такого удара не произвести без хотя бы малого замаха, на который нужно время: жалкая секунда, способная многое изменить. Уйти из неполного выпада, чуть-чуть отпрянув назад, и отправить клинок в полет по новой траектории вампир успел, но вот довести дело до конца – нет. Только-только начавшее свой смертельный полет вниз оружие вдруг выпало из невольно разжавшейся ладони, а уже в следующий миг парализованную правую руку кровососа пронзила острая боль, мгновенно распространившаяся на онемевшую ключицу и весь напрягшийся правый бок.
Причиной внезапного и очень болезненного оцепенения стали отнюдь не чары, а острие меча Аламеза, подобно жалу осы пронзившее незащищенную снизу подмышку противника и тут же покинувшее ее. Удачно нанеся укол, Дарк не стал развивать успех и добивать вторым ударом парализованного как минимум на полминуты врага. На это просто не было времени. Вместо этого моррон совершил второй перекат и быстро поднялся на ноги уже за спиной кричащего от боли врага. Диспозиция изменилась, притом в лучшую для Дарка сторону. Он оказался на самом краю крыши, а шестеро пораженных такой прытью вампиров могли атаковать лишь по бокам, ведь, вырвавшись из окружения, Аламез и не думал бежать или совершать иную глупость, например самоубийственный прыжок вниз. Он спрятался за спиной раненого врага и получил возможность отражать хоть частые, но уже неодновременные удары.
Первую атаку моррон отбил, отделавшись лишь двумя неглубокими царапинами на руках, но затем, к сожалению, получил возможность наглядно убедиться, что в бой с ним вступили не зеленые новички, а опытные бойцы: и мечом отменно владевшие, и с уловками подобного рода знакомые. Что-то со злостью проскрежетав зубами, один из вампиров грубо схватил все еще орущего товарища за немного выставленную им вперед раненую руку и безжалостным, сильным рывком отбросил его, как пушинку, в сторону, тем самым лишив Аламеза не только живого щита, но и надежды выжить.