Война

Зощенко Михаил Михайлович

Необычайное зрелище представлял Арль в дни съезда: коммунистические плакаты, знамена Великой революции, красные флаги и гирлянды цветов украшали улицы, но которым некогда проходили легионы Цезаря и войска остготов.

Сам съезд был грандиозной манифестацией народности компартии, ее глубокой и органической связи со

всей трудовой Францией. Партия создала крепкие кадры, могучих бойцов, вождей с широким государственным кругозором. Доклады горняка Мориса Тореза и пекаря Дюкло превосходили по эрудиции и широте все, что я слышал в Париже от своих профессоров за годы прохождения университетского курса.

В честь съезда на аренах были устроены народные празднества. Они начались с боя быков, старинной игры народов латинского юга.

Могучий бык был выпущен на арену. Два красных помпона были привязаны к его рогам и, болтаясь перед глазами, приводили животное в ярость. Однако люди на арене не были вооружены. Бык убою не подлежит. Задача играющих — сорвать у него помпоны с рогов и унести свои ноги. Игра требует громадной ловкости, подвижности. Арльские спортсмены оказались на высоте.

Юноши в белых костюмах и красных поясах и девушки в широких сборчатых цветастых шелковых платьях и кружевных наколках танцевали фарандолу под звуки барабанов и флейт.

Табунщики с Камарги, одевающиеся и в Провансе как ковбои американского Дикого Запада, показали замечательные игры на необъезженных лошадях.

Дул северный ветер мистраль, но все население древнего города высыпало на арену. Прибыли и многочисленные гости — пастухи с дельты Роны, солевары из Эйг-Морт, рыбаки из Сен-Луи и Гро, виноделы из Шатоеф, огородники из Мейнны, из Гравесона и Тринкетайля — весь трудолюбивый народ Прованса, непризнанный владелец его красок и богатств.

Неподалеку от Арля находится деревушка Фонвиель — родина Альфонса

Доде. Еще сохранилась и мельница, героиня «Писем с мельницы». Мы поехали туда в экскурсию. Километрах в пятнадцати от Арля наши автобусы внезапно остановились. Я вышел посмотреть, что произошло. Оказалось, нам преградило путь население деревни, через которую мы должны были проехать. Крестьяне стояли по обе стороны дороги, перетянув через нее красное полотно. На нем было приветствие коммунистической партии. Крестьяне позволили нам ехать дальше, лишь когда мы все его прочитали.

Внезапно я услышал густой и гулкий бас:

— Так! Крестьяне тоже наши…

Голос показался мне знакомым. Я оглянулся. Так и есть — это был мой комбатант, с которым я познакомился 11 ноября на вечеринке у М. Он тоже узнал меня. Мы сели в один автобус и дальше ехали вместе.

— Ты видал? То-то! — громыхал он. — Крестьян забираем! А трехцветный флаг ты видел, как мы забрали?

В зале съезда висел трехцветный французский флаг, «забранный» компартией: белое и синее полотна имеют обычные и одинаковые размеры, а красное раз в десять больше и носит в углу серп и молот.

— Видал? Что такое «Марсельеза»? Гимн первой революции! Забираем. Неизвестный солдат? Он наш! Забираем. Мы заберем у них Мистраля, мы заберем у них мистраль! Все наше!

Его голос заглушал рокот мотора.

— Вся Франция наша! Мы ее любим! Вот возьми меня — я люблю Бургундию, ее горы и долины и вино. Шампань я тоже люблю. Я люблю арльскую колбасу. Я все люблю! Все заберем.

— Слушай, — сказал я. — Я не адвокат, но все-таки… Оставь им хоть Юлия Цезаря… А?

— Кого? — заревел он. — Юлия Цезаря?. Арены? Бой быков? Фарандолу? Арлезианок? Ты, видно, был контужен в голову? Все наше! Все заберем!..