Войны античного мира: Походы Пирра
Шрифт:
В этот момент один из предводителей мамертинцев, огромного роста, одетый в сверкающие доспехи, вышел в первые ряды и стал вызывать Пирра, если тот еще жив, на поединок.
Эпирский царь вырвался из рук лекарей, оттолкнул пытавшихся ему помешать телохранителей-щитоносцев и, забрызганный кровью, с мечом наголо, появился перед наглецом Оба противника подняли оружие над головой, но Пирр успел нанести удар первым Этот удар оказался настолько мощным, а металл его клинка был такого качества, что царь буквально «развалил» противника от темени до поясницы.
Мамертинцы были поражены произошедшим и отпрянули назад. Воспользовавшись этим, эпирские отряды удвоили усилия и вновь выбили врага с перевала. Они успели вовремя:
Одержав победу, стоившую жизни многим солдатам, уцелевшим во время боя в проливе, Пирр скорым маршем шел на Локры. Появление эпирского царя произвело в этом городе такой эффект, что его правители открыли перед пришельцем ворота. Памятуя о судьбе эпирского гарнизона, Пирр вел себя в городе как завоеватель, наложив на его жителей контрибуцию и преследуя инициаторов переговоров с Римом
Одновременно он направил часть своих сил на Регий, который надеялся взять внезапным приступом Однако, несмотря на поражение в поле, регийские кампании и мамертинцы сумели удержать город, отбросив нападавших.
Решив, что на юге Бруттия он едва ли сможет создать себе надежный плацдарм для продолжения войны с Римом, Пирр решил возвращаться в Тарент. Но прежде ему нужно было пополнить войсковую казну. Корабли, перевозившие царские финансы, либо погибли, либо попали в руки карфагенян. У самнитов и луканов денег не было, точно так же поиздержался уже и Тарент.
Пирр конфисковал имущество римских приверженцев, но и этого оказалось мала. Тогда он приказал ограбить храм Персефоны — главную святыню Локр. Поскольку в древности существовал обычай посвящать храму драгоценные вещи в знак благодарности богам за помощь в житейских делах, любое большое святилище являлось настоящей сокровищницей Когда-то разграбление одних Дельф позволило фокидянам в течение десятилетия вести войну против половины Греции.
Захваченные драгоценности были погружены на оставшиеся корабли флотилии Пирра и отправлены в Тарент.
Однако боги разгневались на произошедшее святотатства Прямо на глазах царя поднялся шторм и флотилия была отнесена противным ветром обратно в гавань Локр. Царь и его окружение восприняли это как чудо. Не желая гневить небеса долее, Пирр приказал вернуть сокровища обратно в храм и принести Персефоне умилостливающие жертвы.
Сразу после этого он двинулся в Тарент. Царь шел через Брутгий и южную Луканию. Горные города италийцев поднимали восстание и толпы добровольцев присоединялись к армии. Неизвестно, что в этот момент происходило в Кротоне, но, судя по всему, город остался под контролем римлян.
Когда Пирр появился в Таренте, под его началом находилось 20 000 пехотинцев и 3000 всадников — вполне боеспособное войско, готовое сразиться с неприятелем.
Плутарх утверждает: «Пополнив в Таренте войско самыми храбрыми из тарентинцев, он тотчас выступил против римлян, стоявших лагерем в Самнуме». Вопреки биографу Пирра мы знаем, что сражение на Арузийских полях, последнее большое военное событие римско-эпирской войны, произошло не в конце 276, а в начале кампании следующего, 275 г. Стремясь показать стремительность и решительность Пирра, Плутарх уплотняет события. На самом деле царь провел зиму в Таренте, готовя новые ополчения к следующему году. Ему была нужна решительная победа: в конце концов, римляне должны будут когда-то утомиться от поражений.
Весна 275 г. стала решающим моментом в войне Пирра с Римом Вновь нам по крупицам приходится восстанавливать связь и логику событий. И прежде всего возникает вопрос о расположении римских сил перед броском Пирра на
На этот год консулами стали Люций Корнелий Лентул Кавдин и Маний Курий Дентат, в 290 г. побеждавший самнитов [81] . Последний столкнулся с трудностями при наборе солдат, впервые за последние годы мы слышим о том, что римские власти не ограничиваются добровольцами, но организуют настоящий призыв. Это означает, что ресурсы Рима уже подходили к концу. Потери в многолетней борьбе и эпидемия прошлого года подорвали их, да и настроения в Риме были совсем не воинственными. Некоторые из призывников отказались подчиниться консулу. Дентату пришлось прибегнуть к экстраординарной мере. Имущество одного из отказников конфисковали и, несмотря на обращение того к народным трибунам, служившим своего рода адвокатами народа перед сенатом, продали с торгов. Вырученные средства пошли на военные нужды, а римские граждане получили хороший урок
81
Маний Курий — одна из самых известных фигур в военной истории Рима. Он трижды был удостоен триумфа и трижды избирался консулом. К тому же он отличался подчеркнуто скромным характером, что так нрaвилось античным моралистам. Плутарх рассказывает, что однажды к Манию прибыли самнитские послы и застали его варящим себе репу. Удивившись бедности обстановки, самниты предложили Манию много золота. На это Дентат ответил, что для того, кто довольствуется подобной пищей, в золоте нужды нет и что ему, Манию, приятнее побеждать владельцев золота, чем самому им обладать.
Однако консульские армии в этом году едва ли достигли размеров, которые имели во время Аускульской кампании. Видимо, они не превышали 25 000 человек каждая, вместе — около 50 000 римских легионеров и союзников. Армия Лаггула выступила в Луканию, а Маний Курий расположился в Самниуме, где после высадки Пирра под ногами римлян опять горела земля.
Лагерь Дентата находился на Аппиевой дороге, неподалеку от т. н. Арузийских полей и местечка Малевент, на месте которого через несколько лет римляне построят крепость, известную нам под именем Беневент. Где оказался Лентул, нам не известно. Он якобы прикрывал от Пирра Луканию, но мы уже знаем, что даже замиренные луканы отпали от римлян сразу после появления царя в Италии. Остается предположить, что Лентул был где-то на Сирисс, возможно, близ союзной римлянам Гераклси, перекрывая дорогу в западную Луканию и Бруттий.
Разделение консульских армий было вопиющей стратегической ошибкой. Если бы в руках Пирра находились войска, с которыми он приплыл из Эпира, для Рима все закончилось бы катастрофой.
Однако даже командуя новобранцами, Пирр принял решение, которое в другом случае безусловно принесло бы ему успех. Он решил нанести удар не по Лентулу, а по Дентату. Таким образом самнитам оказывалась прямая поддержка, а Лентул — в случае победы царя — попадал в безвыходное положение: с перерезанными коммуникационными линиями, посреди опустошенной, озлобленной страны.
О численности Пирровых войск также приходится только гадать. Соединившись с корпусом Милона и мобилизовав тарентинцев, он мог выставить около 35 000–40 000 человек, то есть его полевая армия уступала римской. В связи с этим нужно критически отнестись к указанию источников, что, выступая в Самниум, Пирр взял лишь половину армии, вторую направив против Лентула. Это стало бы ошибкой, ставившей под удар весь стратегический замысел царя.
Обсервационный отряд, направленный к Сирису, имел задачу наблюдения за противником, сковывания его, но не оказывая активного давления, недаром о действиях этой группы эпирских войск в источниках не написано ничего. Под Беневент Пирр привел по крайней мере равное Дентату число солдат.