Войны Марса (Марсианский стройбат)
Шрифт:
– Да я почём знаю! – отбивался он, следя, однако, за вторым младший братом – Дёмой, который заходил с тыла, чтобы пнуть его ещё раз. – Должно быть холодно, иначе рванет и всем наступил кердык. Там сказал сержант Бурко.
– А что такое кердык? – пристала родня.
– Да почем я знаю. Кердык – и всё!
– Ну ладно, сынок, служи дальше, – миролюбиво сказал отец. – А своёму сержанту Бурко скажи, пусть заходит в гости. Мы его пивком угостим. Ну мы пошли.
– Ну идите, – ответил Абагар, которому
Не успели они уйти, как явился сержант Бурко – уставший и злой. Абагар выставил ему бочонок с пивом, который притащила родня. Бурко тут же забыл все свои благие намерения бросить пить, не удержался и присосался, как пиявка. Он пил до тех пор, пока не почувствовал, что ещё мгновение и он лопнет.
– Фу-у-у… – вздохнул он, вытирая пену с губ. – Хорошая у тебя родня. Душевная. Настоящие марсианские дикари.
– Так точно, товарищ командир, – растрогался Абагар. – Они ещё закуски принесли.
Пока Бурко, у которого открылся дикий аппетит, пожирал вареных птиц, Абагар рассказывал, какая у него чудесная родня. Вдруг в середине рассказа Бурко что-то заподозрил:
– Ты что, показывал им ядерные патроны?
– Ну да… – осторожно отозвался Абагар.
– А ну открой! – Бурко отложил в сторону тощее птичье крылышко.
Абагар поднял крышку холодильника.
– Раз, два, тир четыре, пять, – посчитал Бурко и благодушно шмыгнул носом. – Закрывай…
Он почти дожевал крылышко, когда до него дошло:
– А ну! Открывай!
Абагар, который до этого с благоговением взирал, как насыщается его командир, с величайшей поспешностью слез с холодильника. Бурко оттолкнул его и рывком потянул крышку.
– Один, два, три четыре, пять… – посчитал он.
И ещё раз пересчитал. И ещё раз, не веря своим глазам. Никаких сомнений не осталось – специальных патронов с ядерной начинкой было ровно пять штук.
– Сколько был патронов? – спросил Бурко, цепенея от ярости.
– Шесть! – твердо ответил Абагар. – Вы сказали, шесть!
– Считай! – Бурко схватил его за руку и сунул головой в холодильник.
– Я умею считать только до трёх, – признался Абагар, глядя на него снизу вверх. – У нас в племени никто не умеет считать до шести, даже вождь. Один мой отец считает до десяти, поэтому его выбрали колдуном.
– Считай два раза по три! – приказал Бурко.
– Раз, два, три, – посчитал Абагар. – И раз, два… – он с тупостью уставился на холодильник, а потом посмотрел на командира. – Было два раза по три…
– И я о том же… – ядовито согласился с ним Бурко. – Где ещё один патрон?!
– Не-не-е-е… з-з-знаю… – прошептал побледневший Абагар.
Серая кожа на его лице стала ещё серее, а кончики ушей с перепугу поникли, шерсть же на них окрасилась в огненно-рыжий цвет.
– Ты открывал?.. –
Абагар, как загипнотизированный, кивнул головой.
– Кому?..
Абагар так же загипнотизировано кивнул в ту сторону, куда ушла родня.
– Идиот!!! – заорал Бурко. – Марсианский тупица! Безмозглый осел! Пулей беги догоняй, но чтобы через пять минут ядерный боеприпас был на месте!
Он знал, что если через тридцать минут патрон не охладить до температуры минут пятнадцать градусов, то он взорвется.
***
Генерал Зуев предпринял превентивные меры безопасности: прекратил горные работы в Городке-Один, всю технику убрал под землю, территорию Городка-Один привел в первозданный вид, замаскировал все входы и выходы, а самое главное – всех лишних людей, включая женщин, отправил в Городок-Два – кроме своей жены и вулканолога Милы Дрониной. Как он её ни уламывал, она стояла на своём: «Хочу остаться!» И всё! Что за упрямство! – злился генерал:
– Я вас разжалую!
– Это не в вашей власти! – гордо отвечала ему Мила Дронина, и её волоокие глаза стрельнули в генерала, как «ремингтон» девятого калибра, то есть наповал.
Павел Федорович выдохнул воздух, досчитал до трёх и оставил Дронину в покое.
– Чудак ты, Паша, – объяснила ему жена, когда они ложились спать. – Ждет она его.
– Кого? Полковника, что ли?
Вот кому повезло, подумал он равнодушно. Дронина ему тоже нравилась, но он воспринимал её в качестве дочери.
– Какого полковника? – хотя, конечно, Светлана Андреевна поняла, о ком идёт речь.
– Бастрыкина Афанасия Петровича, – пробурчал Павел Федорович, укрываясь толстым одеялом. Ночи были холодными, на базе стали экономить энергию.
Ох, уж эти женщины, думал он. Вечно они усложняют жизнь. Ждала бы своёго полковника в безопасном месте. Но, нет, сделает по-своёму! Тоже мне любовь-морковь!
– Какой ты, Паша, невнимательный. Ничего кроме своей службы не видишь! Ждет она вовсе не полковника Бастрыкина, а сержанта… м-м-м… запамятовала его фамилию.
Светлана Андреевна этой фразой хотела выразить весь трагизм ситуации – любовь на Марсе! В сложных условиях! Хуже, чем на крайнем-крайнем севере. Но поняла, что у неё ничего не получилось, не хватило пафоса.
Однако её муж встрепенулся.
– Какого сержанта?! – удивился он, и сон как рукой сняло, он даже приподнялся и вопросительно уставился на жену.
В его представлении, только полковники имели право на руку и сердце молоденьких и очень хорошеньких женщин. А здесь какой-то неизвестный сержант, который ничего в любви не понимает. Обидно стало генералу за полковника Бастрыкина. Он или дурак, или растяпа, подумал генерал Зуев.