Войны Московской Руси с Великим княжеством Литовским и Речью Посполитой в XIV–XVII вв.

Тарас Анатолий Ефимович

Московские пешие войска заняли позицию тремя растянутыми линиями, упираясь левым флангом в болото у Крапивны. Такое построение предназначалось для фронтальной атаки и позволяло постепенно наращивать силу удара. Впереди пехоты находилась конница.

Когда солнце встало, все литовское войско уже стояло перед московитами. Его боевой порядок имел две основные линии: в первой стояла конница (в два эшелона), во второй находились пехота и артиллерия. Левый фланг первой линии составила тяжелая польская конница под командованием Яна Сверчковского; правый – литвинская легкая кавалерия во главе с Юрием Радзивиллом. [87] Пехотинцы расположились в несколько шеренг друг за другом, несколько

сотен их были вооружены пищалями (рушницами). Половину своих пушек гетман поставил в центре пехоты, другую – на правом фланге за литвинской конницей.

87

Юрий Радзивилл (1480–1541), виленский каштелян.

Константин Иванович в панцире, но без шлема, скакал на длинноногом дрыганте (порода жеребца, выведенная в Литве специально для тяжелой кавалерии) перед войсками и между ними, отдавая приказы.

И вот загремели бубны, завыли трубы, московская конница князя Михаила Булгакова-Голицы пошла в атаку на центр боевых порядков литвинов. Этот натиск был отражен огнем из пищалей и частоколом нескольких рядов пик. Затем конники Булгакова атаковали левый фланг, пытаясь обойти его и ударить в спину. Стоявшие там поляки остановили московитов в сабельном бою, а потом сами перешли в наступление. Однако их атака вслед за отступавшими московскими всадниками разбилась о стену стрельцов.

После этого Булгаков перестроил своих всадников, восполнил потери из резерва и снова ударил в центр, опять без успеха. Два его натиска и контратака поляков заняли время до полудня, когда наступил апогей сражения. Вскинув вверх булаву, гетман бросил в решительное наступление всю свою конницу, и слева, и справа. Через несколько минут она врезалась в плотные ряды московских ратников. Началась лютая сеча, в самой гуще которой находился князь Константин.

Литвины прорвали первую линию московского пешего войска и врезались во вторую. Но вдруг в их рядах произошло какое-то замешательство. Натиск литвинов ослабел, а затем гетман сам повернул своих конников назад. Раздался радостный рев московитов: «Литва бежит!» Однако, приблизившись к своей пехоте, гетман опять поднял вверх булаву. За ним то же самое сделали полковники и ротмистры, вытянувшие вверх руки с буздыганами (шестоперами). По этой команде «беглецы» круто повернули коней к левому флангу, в результате чего московиты оказались прямо перед жерлами нескольких десятков пушек и двух сотен ручных пищалей в центре и на правом фланге. Несколько залпов по атакующим чуть ли не в упор создали гору из упавших коней и людей, остальные в панике бросились назад.

Немедленно литвинская конница, вместе с тяжелой польской кавалерией по команде князя Константина «села им на спину». Беспорядочно отступавшие всадники Булгакова смяли собственную пехоту, а две конные лавы, польская и литвинская, опрокинули центр и левое крыло московского войска. Левому крылу русских некуда было отступать, и оно было большей частью истреблено.

Челяднин мог бы спасти положение, если бы решительно послал в атаку третью линию пехоты, но он бездействовал, а когда решился ввести ее в бой, эту линию атаковали конные латники Сверчевского и легкая конница Радзивилла. Челяднин струсил и бросился наутек, за ним побежали все. Началось избиение бегущих до реки Крапивны и за ней. Гетман стоял на берегу реки, воодушевляя своих воинов, переправлявшихся через нее кто вплавь, кто вброд.

Пеший воин-литвин. 1514 г.

Конный воин-литвин. 1514 г.

В

битве под Оршей отсутствовало взаимодействие составных частей боевого порядка и взаимная выручка московского войска. Атаки конницы московитов не были связаны с действиями пехоты (главных сил), бездействовавшей вплоть до полного поражения кавалерии. Отсутствовал общий резерв (засадный полк), который обычно решал исход боя. Не было организовано общее руководство боем.

Напротив, у литвинов взаимодействовали конница, пехота и артиллерия. Огонь пехоты и артиллерии оказался действенным при отражении атак московской конницы и подготовил успех контратак польско-литовской конницы. Пушки и пищали были еще столь технически несовершенны, что могли вести огонь только с заблаговременно занятой позиции, отражая атаки, и готовя контратаки, но не могли сопровождать огнем наступление своей конницы.

Бойня продолжалась до наступления темноты, на всех пяти верстах, отделявших поле брани от Дубровно. Поражение московитов оказалось полным. Нечволодов писал:

«Такой блестящей победы литовцы никогда не одерживали над русскими. Они гнали, резали и топили их в Днепре, усеяли телами все окрестные поля и захватили огромнейший полон: Челяднина, Булгакова-Голицу и шесть других воевод, 37 князей, более 1500 дворян, все знамена, пушки и обоз. Одним словом, вполне отомстили нам за свое Ведрошское поражение».

Нечволодов А. «Сказания о русской земле». Книга 3, с. 225

Король Сигизмунд, извещая магистра Ливонского ордена об Оршанской победе, писал, что московиты потеряли 30 тысяч человек убитыми и утонувшими, в плен взяты 8 верховных воевод, 37 «меньших воевод» и полторы тысячи «детей боярских» (т. е. воинов знатного происхождения), а также более 4 тысяч людей «подлого звания». Победители разделили между собой свыше 20 тысяч трофейных лошадей и половину обоза.

Сражение под Оршей 8 сентября 1514 года

Литвинам досталось не только оружие, но и тысячи кандалов, приготовленных для них. Что ж, оковы пригодились, их одели на прежних хозяев. Впрочем, Василий III заявил, что для него все московские ратники, сдавшиеся в плен – мертвецы. Тем самым он предвосхитил товарища Сталина, утверждавшего в 1941–1945 гг. примерно то же самое. Челяднин умер в плену в Вильно через несколько лет. Булгаков-Голица вернулся домой только в 1522 году.

* * *

На следующий день гетман распорядился похоронить убитых, сказал, куда каких пленных отправить, а сам с основной частью войск и с артиллерией устремился вслед за остатками московской рати к Смоленску.

Следствием Оршанского поражения стал возврат без боя городов Дубровно, Мстиславля и Кричева. Правда, эти города сдавали не московские воеводы, а местные литвинские феодалы, переметнувшиеся в свое время на сторону московитов. Так, мстиславский князь Михаил Ижеславский, узнав о приближении литовского войска, отправил Сигизмунду грамоту с обещаниями верности и с извинениями, что только по необходимости служил некоторое время великому князю московскому.

В Смоленске сторонники литовского великого князя устроили заговор, причем во главе его стоял православный владыка (епископ) Варсонофий. Он отправил к Сигизмунду своего племянника с письмом такого содержания: «Если пойдешь теперь к Смоленску сам или воевод пришлешь со многими людьми, то можешь без труда взять город». Князь обрадовался, отправил заговорщикам свою грамоту и богатые дары.

Оршанская битва. Из «Хроники Польши» М. Бельского, 1597 г.