Войны охотников за головами-1: Мандалоpский доспех
Шрифт:
Сидящий рядом с Феттом Крадосск подавил тяжкий вздох.
— Не суди о нас поспешно, мой друг, — старый ящер взял с подноса кувшин, подлил себе вина, опрокинул кубок в пасть, наполнил снова. — Иногда наши сходки проводят намного веселее…
— Тебя давно не было, — сказал Император, неторопливо наклоняя голову в равнодушном приветствии. — Много же систем тебе пришлось посетить.
— Только ради вашего блага, — принц Ксизор тоже поклонился, гораздо ниже и учтивее;
— Как всегда, неплохо сказано, — Палпатин развернул трон к другому углу просторного зала. — Что бы он ни говорил, ты должен согласиться, что принц умеет обращаться со словами. Ты так не думаешь, Вейдер?
Ксизор тоже посмотрел на голографическое изображение огромной черной фигуры; сам Повелитель тьмы находился сейчас на борту «Опустошителя», передача шла оттуда, А вот с ним словесные игры лучше не начинать, предупредил сам себя принц Ксизор. Он много раз оказывался свидетелем того, как владыка ситхов терял терпение. Должно быть, Император держит его на коротком поводке. Но достаточно длинном, чтобы Вейдер сумел дотянуться до моего горла.
— Вам виднее, мой повелитель. Не мне указывать вам, кому даровать доверие, — прокатился по залу рокочущий бас.
Дарт Вейдер облачил свои слова в доспехи дипломатии, которые прятали смысл столь же надежно, как черная дыхательная маска глухого шлема — его лицо.
— Порой, мальчик мой, я начинаю склоняться к мысли что ты предпочел бы, чтобы я вообще никому не доверял. Исключая тебя, разумеется, — проворчал Император.
Позади него, обрамленная гигантской рамой, вытягивала рукава Галактика, ослепительным костром пылал балдж, а ниже замерзшими волнами скованного льдом чернильного моря поднимались башни Центра Империи.
— Я заглядываю в сердца многих и вижу там только страх, — вздохнул Палпатин.
По тронному залу будто сквознячок пробежал. Взгляд глубоко посаженных глаз был направлен на пустую клетку, составленную из сведенных вместе суховатых пальцев.
— Так и должно быть. Но когда я смотрю в твое сердце, Вейдер, я вижу… нечто иное.
Сейчас он не был похож на правителя целой Галактики, скорее — на прячущегося под капюшоном нищего попрошайку. Палпатин разглядывал костяшки собственных пальцев.
— Нечто напоминающее… желание.
Принц Ксизор с трудом подавил улыбку. У фаллие-нов слово «желание» имело единственный и вполне конкретный смысл. Жестокая красота, резкие точеные черты лица, величественная осанка, комбинированные с богатым феромонами запахом, делали Ксизора желанным практически для любой женщины во вселенной. Он мог заставить любую из них делать все, что ему хочется. Фаллиен уточнил: гуманоидную женщину, отвечающую его понятиям красоты. Представительницы более отвратительных рас могли вздыхать сколько влезет, их эмоции его не волновали.
— Желание служить вам, учитель, — равнодушно произнес Дарт Вейдер, который, очевидно, с рождения не имел понятия о подобострастии. — И Империи.
— Разумеется, чего же еще, — Палпатин благосклонно улыбнулся; эффект получился потрясающий, не менее, чем от любой другой эмоции. — Но
Император указал на фаллиена.
— Он говорит те же слова, что и ты. И если ты ближе к тому, что осталось от моего сердца, мой мальчик, если я верю тебе больше, чем остальным, то причина совсем не в словах.
— Действия, — высокомерно обронил Ксизор, — говорят лучше слов. Судите о моей верности по тому, что я делаю ради Империи.
— И что именно? — полюбопытствовал Повелитель тьмы, поворачивая к фаллиену глухой шлем. — Суетитесь, бегаете по каким-то таинственным поручениям, которые даете сами себе. Занятное понятие о служении. Страх движет многими, но есть и такие, чье скудное хитроумие ограничивается кошельками. Преступники, воры, создатели личных империй… Вы знакомы с ними, Ксизор. Порой меня изумляет, как они клубятся вокруг вас.
Выступать против Вейдера, даже если тот присутствует в столь несущественной форме, как голограмма, все равно что воевать c жесткой радиацией, которая может содрать плоть с костей. Ксизор нервно сглотнул. Не в первый раз он почувствовал холодное прикосновение к своему горлу. Фаллиен постарался дышать ровнее, и, к его изумлению, воздух послушно набирался в легкие и выходил обратно. Но если бы Повелитель тьмы выпустил на свободу гнев в полной мере, силы воли могло и не хватить. Ксизору приходилось видеть, как высокопоставленные придворные и военные чины хватались за глотки, разевая рты и судорожно глотая воздух, словно дантуин-ские сарганы, выдернутые острогой из воды. Вейдер был слишком умен и осмотрителен, чтобы демонстрировать подобную мощь перед Императором. К чему искушать старика, вынуждая к соревнованию?
— Повелитель Вейдер ошибается, нет у меня таких знакомых…
Ксизор почувствовал, как беспомощно звучат его слова, и замолчал. И, как всегда, задал себе вопросы: сколько известно ситху, сколько он подозревает, сколько собрал доказательств? Глубокое презрение Вейдера к злоумышленникам и заговорщикам вошло в поговорку. Ксизор, правда, считал, что из всего можно извлечь пользу, и новый план построил на отношении Повелителя тьмы к наемникам и преступникам. Вейдер называл их паразитами, от которых следует избавить Галактику, и желательно одним махом. Свою собственную империю фаллиен создал как раз из тех отбросов, к которым с пренебрежением относился Дарт Вейдер. Если ни Император, ни его ближайший помощник не захотят пачкать руки, то он, Ксизор, избавлен от подобных терзаний.
— Я делаю то, что должен, — заговорил фаллиен, не греша против истины.
Тот факт, что он все еще стоял здесь, в личных покоях Императора Палпатина, а не пал жертвой ни хозяина, ни скорого на гнев Вейдера, означал, что дела «Черного солнца» еще не вышли на свет. Надолго ли? Ксизор повернулся к Императору.
— Эту жертву, — солгал он, — я приношу вам. Сами судите.
— Великолепно, — синеватые старческие губы раздвинулись в холодной улыбке. — Если бы вы не представляли для меня некоторую ценность, Ксизор, я бы вызвал вас сюда просто ради… стимулирующего воздействия, которое вы оказываете на Вейдера.