Войсковые разведчики в Афгане. Записки начальника разведки дивизии

Кузьмин Николай Павлович

Так вот, на этой мине такие камеры были сняты, взрыва просто технически не могло произойти. Все успокоились, напряжение схлынуло. Командир роты с командиром взвода устроили «совещание» над миной. Все удивлялись дурости душманов, установивших неисправную мину.

По инструкции мина подрывается на месте установки и только в крайнем случае – снимается с места установки специальной «кошкой» на длинной веревке. Однако зацепить на этой мине «кошку» не за что, так как ручки нет, а сама мина круглая и гладкая. Короче говоря, начали снимать мину. Едва тронули – взрыв. От офицеров почти ничего не осталось. Фамилию помню лишь одного – старший лейтенант В. Осипов,

командир взвода, часто выходивший с нами на боевые задания. А мина-то была с сюрпризом. Как раз предназначалась для саперов. Под верхней неисправной миной, служившей приманкой для саперов, стояла установленная на неизвлекаемость вторая мина. При ее подрыве сдетонировала и верхняя мина. Вот так по вине командира роты погиб еще один офицер и солдат-сапер. Правила войны пишутся исключительно кровью и пренебрежение ими всегда заканчивается трагически.

И ведь не только по неопытности погибали саперы. Я хорошо помню старшего лейтенанта В.А. Светлова тоже из 541 оисб, опытнейшего сапера, лично обезвредившего более 60 мин и фугасов.

Он часто выходил с нами на боевые задания, помню, я восхищался его мужеством и уверенностью, с которым он выходил один на один со смертоносным зарядом. Как будто делал обычное, рядовое дело, а не играл со смертью. Однако и он погиб 9 сентября 1983 года при разминировании очередного «сюрприза». Такова судьба!

Командир 783 орб майор С.В. Козлов погиб от взрыва мины ТС-2,5, найденной при обыске в одном из домов Центрального Баглана.

Что уж он с ней делал, неизвестно. Находившиеся рядом майор В.В. Тетюхин – командир артдивизиона 998 ап, и сержант-артиллерист А.В. Сергиенко, погибли вместе с ним.

Таких случаев с минами я знаю больше десятка, и я не буду утомлять вас подробностями, но конец всегда один – смерть людей, нарушивших правила, а заодно и рядом с ними находившихся.

А сколько людей погибло просто от шальных пуль! Ведь что получается: стоит человек на одном месте – убит, на полметра в стороне – целехонек.

20 марта 1983 года под кишлаком Мадраса, практически в нескольких километрах от аэродрома Кундуз, уже после боя, случайной очередью, пущенной, причем с большого расстояния (около 2 км), был убит командир взвода разведроты 149 гв. мсп Александр Смирнов. Пуля попала ему в шею, разорвала сонную артерию, и спасти его было невозможно, хотя и доставили его в медсанбат минут через 30.

Другой случай. Недалеко от этого же кишлака в конце года мы проводили реализацию разведданных. Стою у БМП, впереди кишлак в 500–600 м. Идет бой, стреляют, однако не особенно сильно. Вдруг, стоящий от меня сбоку в 10–15 м солдат молча схватился за голову и упал. Мы подбежали к нему – уже мертв, пуля попала прямо в лоб.

Мы погрузили его тело на лобовой лист моей БМП, и все время, пока мы возвращались, я смотрел на него и думал о бренности жизни: вот жил человек еще несколько часов назад, вот его нет. Шел он к этому 19 лет, ведь не думал умирать, и мы не думали, что он умрет. А он умер, и на его месте мог быть любой другой. Мог быть и я. Однако почему-то судьба избрала именно его. В этом и вся загадка судьбы.

Типичным фатальным случаем является и судьба старшего лейтенанта Н.И. Лося – командира взвода разведывательной десантной роты 783 орб. Он участвовал в бою 3 августа 1980 года в ущелье Шаеста, о котором я упоминал ранее, и был единственным из всех офицеров, который был даже не ранен при тех чудовищных потерях – 96 убитых и раненых из 142, участвовавших в том бою.

Удивительный, казалось бы, факт везучести. Однако фортуна

и здесь показала свой нрав. Через 17 дней – 20 августа 1980 года Николай погиб от попадания гранаты РПГ в БРДМ около Кундуза при выезде на засаду. А ведь если бы был ранен в Шаесте и отправлен в госпиталь, то остался бы в живых. Погиб находившийся с ним в боевой машине водитель, рядовой И.А. Бота. Трое же разведчиков – члены экипажа, хотя и получили ранения и контузию, но остались живы.

Вспоминаются и поразительные случаи везучести. Техник 2 разведроты прапорщик Сергей Сонин в бою у кишлака Фулоли-Пайн 2 февраля 1984 года попал под пулеметный огонь душманов и был ранен двумя пулями. Это произошло на моих глазах, я сам видел, как он бежал по косогору и трассирующие пули буквально прошили его. Он покатился вниз, и я крикнул комбату Тихонову: «Слона убили!» «Слон» – шутливая кличка рослого и здорового Сонина. Но бой продолжался, и всхлипывать больше не было времени.

Однако приблизительно через час смотрю: по дну оврага идет Сонин. Я ему задаю глупый вопрос: «Ты жив?» Отвечает: «Ранен». «Куда?» Тут он снимает бушлат, под ним одна майка и бинты. Одно пулевое ранение в правое плечо, но в мягкие ткани навылет. Другое в левое предплечье, касательное. Вот так человек попал между двумя пулями в одной очереди.

В другом случае командиру взвода, лежавшему за валуном, пуля рикошетом ударила по ботинку и, пробив подошву, застряла между пальцев ноги. Причем это был только стальной сердечник от пули, оболочка же была разбита от попадания в камень. Нога при этом практически не пострадала.

Во время боя у города Ханабад (пр. Кундуз) наблюдаю такую картину. Мы с командиром 783 орб Тихоновым лежим на земле около БМП у старой крепости, которая возвышается над городом, и наблюдаем за ходом боя на его окраине. Расстояние до крайних домов метров 700. Обстановка более или менее тихая, идет ленивая перестрелка, изредка вверху жужжат пули.

Обернувшись назад, вижу, как к нам идет не спеша, в полный рост подполковник-афганец Таджмамат, начальник уездного ХАД. Он только что спрыгнул с подошедшей БМП и идет к нам. Я замахал ему рукой и кричу: «Ложись!» Он, видимо, ничего не понял и вообще остановился.

Тут же его сбило с ног, как кеглю, и он покатился вниз. Я понял, что в него попала пуля «духовского» снайпера, так как на таком расстоянии из автомата нельзя вести прицельный огонь.

Однако смотрю, через несколько минут он поднимается на четвереньки и быстро, как паук, бежит к нам. Упал возле нас на спину, кричит: «Посмотрите, что там!» Я расстегиваю ему куртку на груди, под ней – бронежилет. В бронежилете здоровая вмятина, титановая пластина вогнулась внутрь, но пулю выдержала.

Сняли с него бронежилет, на левой стороне груди выше соска огромный черно-красный синяк размером с хороший кулак.

Конечно, по своей силе удар пули в бронежилет можно сравнить только с ударом кувалды в грудь, поэтому он и был сбит с ног.

Но бронежилет его спас. Афганцы-начальники, да и не только начальники, всегда на боевых действиях их одевали, хотя официальных поставок этой защиты для них не было. Доставали они их у наших в частном порядке. Почему они их так уважали? Потому что были опытными вояками и знали, что это хоть и слабая, но защита. А защитой пренебрегать нельзя.

У нас эти бронежилеты состояли на вооружении, так же как и каски, но ни первые, ни вторые спросом не пользовались. Конечно, тяжело, особенно, когда передвигаешься пешком. Каждый грамм на учете, а тут еще 6 кг бронежилет да 1,5 каска.