Воздух Друмира
Шрифт:
Испуг пришел, когда она не смогла выйти в реальный мир. Послала смс мужу и он появился нулевым персонажем в той деревне, где она впервые увидела меня.
Он появился и стал издеваться над плачущей девушкой, рассказывая, как он выкинет ее безвольное тело, или нет, продаст на органы, или нет, положит в больницу, а сам будет изображать убитого горем мужа...
Поиздевался и пропал, а потерявшая себя девушка поплелась в город...
Карина много еще рассказывала, как помогли ей, такие же, находящиеся в срыве, как качалась, как постоянно бегала в деревню, в надежде встретить мужа и убить его, а я слушал и поражался
Карина сидела и плакала, рядом суетилась Фырка, не знающая как успокоить подружку, я стоял и тоже не знал, что сказать, как отвлечь, как успокоить девчонку, которую без вины наказали, только потому, что понадобились ее деньги.
Девочка отплакалась, я присел перед ней на корточках: - Успокойся, все будет хорошо, вон ты какая красивая, любой парень сочтет за честь с тобой за ручку прогуляться. А уроду твоему еще аукнется, такое никогда не проходит даром.
Карина несмело улыбнулась: - уже аукнулось, по завещанию моего отца, мне выделялось только содержание, а все должно было достаться только моим детям, когда они появятся. Так что муженек мой пролетел.
Я поинтересовался: - А если бы ты осталась в реале, а дети так и не родились?
– Тогда все перейдет в Благотворительный Фонд помощи тяжелобольным детям.
– А твой не может как-то подделать завещание или юристов там подкупить?
– Неа, там папин хороший друг всем заведует, так что Борюсик утрется по полной.- улыбнулась Карина.
Меня же заинтересовал другой вопрос: - А зачем шифруешься, сразу бы сказала, что в срыве.
Карина засмущалась: - Понимаешь, мы, которые в срыве, ни то ни се, и не непись и не игроки. Да и когда узнают, что я в срыве, сразу расспросы начинаются, а я не хочу отвечать.
Я усмехнулся: - Ну мне же рассказала.
– Ты надежный - серьезно ответила Карина.
Я почесал затылок и выдал: - А по поводу, ни то ни се, так это они игроки и неписи, а мы живем здесь, понимаешь, живем. И это теперь наш мир.
– Да, живем,- с каким- то надрывом выкрикнула Карина - я ведь детей хочу, а тут они не рождаются.
Впервые, я не нашел чего ответить. Я просто не знал, возможно ли иметь детей.
– Слушай, Карин, ведь у местных есть дети, я сам младенцев видел, может мы просто еще не полностью вросли в этот мир, может мир просто не дает нам пока этой возможности, наблюдает за нами. Ведь, согласись, даже, мы, которые сюда ушли за новой жизнью, все равно считаем это игрой, подспудно, где то далеко в себе... Надо просто жить, и я думаю, что мир откликнется на наши просьбы. Дал же он нам шанс, даст и это. Я верю и очень надеюсь.
– Правда?
– с надеждой в глазах, спросила девушка.
– Правда, правда, ты уж поверь старому, битому жизнью волку,- успокаивал я Карину, и сам начинал верить в свои слова.
– Ведь, что бы не случалось, этот мир любит нас, по своему воспитывает нас. Он позволяет жить в себе, и наблюдая за нами, он сам растет, развивается. Он такой же живой, как и мы.
– Ага, любит, если б любил, не было бы всякой Сволоты или Котов - возразила Карина.
– Точно любит, посмотри ведь, где теперь эти Коты или другая дрянь. Они вычищаются, вымываются, пусть и нашими руками, но кто сказал, что в жизни должно быть все хорошо и гладко. В сытом стойле только скот живет, а человек через трудности вырастает.
– Так что, вставай, подымайся рабочий народ, да и вперед к победе чего нибудь над кем нибудь.
– этими словами я закончил нашу небольшую беседу по душам.
Мы встали, Фырка забралась в свою коробочку. Я сверился с так называемой картой, где практически не было ориентиров, а было только направление, и мы пошли, пусть, не в ногу и с песнями, но довольно шустро.
Часа через два монотонного передвигания ног по пескам, я проникся духом кочевников и даже запел в их стиле, так же монотонно и заунывно. Пел я про все, что вижу: - вон растет колючка, мы проходим мимо, вон лежит костяшка, тоже мы проходим, вот бархан пустынный, мы в нем застреваем...
– Так я пел минут десять.
Потом из коробочки высунулась Фырка и неодобрительно пискнула, следом прилетел подзатыльник от Карины. Карина запрыгала на месте, затрясла рукой и стала дуть на нее.
– Что, больно ударилась?
– посочуствовал я.
– А ты не тяни кота за... хвост - парировала девушка,- и без тебя тоскливо.
Я вздохнул,- да, не ценят у нас народные таланты, - но замолчал. Молчал долго, минут двадцать, потом опять разобрало.
– Вот проходим кактус, кактус зеленеет.
Вот проходим череп, он оскалил зубы,
Вот проходим пушку, пушка не стреляет.
Пушка!!!?. Из бархана торчал ствол орудия.
Сначала, от неожиданности осознания сего факта, я плюхнулся на задницу, потом подскочил и рванул к орудию.
Ствол походил на танковый, с похожим дульным тормозом и механизмом продувки.
Я ринулся как сумасшедший, откапывать остальное, в надежде, откопать рабочий танк, или, ну хотя бы, самоходку. Но случился маленький обломчик. Когда я докопался до утолщения, напоминавшего муфту, ствол упал и скатился по бархану. Я еще немного порылся, но ничего больше не откопав, расстроенный спустился вниз. Попинав ногами бесполезный кусок металла, я зачем-то нагнулся и положил ладонь на ствол.
Сразу появилось сообщение: Мифриловая руда. Содержание мифрила: 8%.
Мифрил!!! Много!!! Это сколько же я хороших вещей сковать могу. Точно, этот мир нас любит!
Я сразу размечтался, как заменю себе доски на куяке на сплав с мифрилом, как Карине сделаю доспех получше, старшина вспомнился в голимом сете, ему б надо бы, да и вообще, у меня столько рецептов, что куй, не хочу. Гномик в моей душе, видимо нанял оркестр, потому что играл туш, а он стоял на каком то возвышении и дерижировал.
Мифрил!!! Мифрил!!! Много!!!
Я подскочил к стволу и попытался запихать в свою сумку. Вот и верь после этого рекламе. Безразмерная, безразмерная... А ствол запихиваться не хотел. Я его даже приподнять не мог. Залез в интерфейс и внимательно перечитал сообщение. Екарный бабай, полторы тонны с лишним... Я подозвал Карину, но даже вдвоем, мы не смогли сдвинуть это с места. Я взвыл от злого бессилия, выхватил секиру и рубанул по этому гадскому стволу. Секира обиженно взвизгнула и отлетела, чудом не попав мне по голове. На стволе не осталось и зарубки, хорошо, хоть и секира не выщербилась, только тонко и возмущенно зазвенела.