Воздушная зачистка
Шрифт:
Не узнала. Иначе бы непременно задержала и засыпала вопросами. Она любит поговорить…
А вот и мой второй подъезд.
Вхожу. И сразу узнаю до боли знакомый запах. Но бог с ним — с запахом. Скорее на свой этаж!
Влетаю по ступенькам до нужной площадки. На секунду замираю, прежде чем нажать на кнопку звонка…
И вот он долгожданный счастливый миг — за дверью слышаться торопливые шаги. И родной голос ничего не подозревающей мамы:
— Кто там?.. Подождите секундочку — сейчас открою…
Встреча
Особенно суетится и волнуется мама — Берта Степановна, работавшая учительницей младших классов в ближайшей школе. Мой отец — Анатолий Иванович, занимает должность заместителя командующего 13-й Армии по авиации. Пожилой полковник старается сдержать эмоции, но даже сквозь завесу сдержанности видно, сколь велика его гордость за приехавшего на побывку сына. А также за его однокашников, несущих службу в подчиненных вертолетных частях: в Бродах, Жовтневом и Дубно.
Мама, конечно же, кидается накрывать на стол. Отец надевает лучший костюм и степенно отправляется созывать гостей: ближайших друзей и соседей. К счастью не забывает и про Ирину — симпатичную девушку с густыми светло-каштановыми волосами, жившую этажом ниже. Ее отец — полковник Хромых Виталий Васильевич был назначен заместителем главного военного советника начальника войск связи Вооруженных сил Афганистана. Супруга, разумеется, оправилась с ним в Кабул. А поступившая в ВУЗ дочь осталась в Союзе.
Ирине только что исполнилось восемнадцать.
Мне давно нравится эта независимая, самостоятельная и очень красивая девушка. Мы неизменно встречаемся во время моих отпусков, однако отношения развиваются медленно и осторожно из-за боязни случайно разрушить хрупкую, незримую связь. Иногда я вижу и отчетливо понимаю: она с неимоверным трудом вуалирует радость от редких свиданий. Тянусь и я к ней: всякий раз попадая в родной город, с невероятным волнением представляю скорую встречу.
Вот и в этот короткий отпуск я чуть не каждый день забегаю к Ирине в гости, приглашаю в кино или на прогулки по осеннему городу…
— Скажи, Костя… — подбирает девушка красный кленовый лист; задумавшись, долго его рассматривает. Потом тихо шепчет: — Скажи, там, в Афганистане, очень опасно?
Мы стоим посреди городского парка, на пустынной аллее, сплошь усыпанной опавшей листвой. До конца моего отпуска остаются считанные дни, скорое расставание неизбежно…
— Сюда долетают самые жуткие новости, — осторожно обнимаю ее за плечи. И вижу, что вопрос — не праздное человеческое любопытство, не дружеское сопереживание. В нем нечто большее. Ирина бледна и взволнована; пухлые губки подрагивают. Кажется, она готова расплакаться. Успокаиваю: — На самом же деле все гораздо проще. Обычная служба…
Не знаю, верит ли моим спокойным и даже немного беспечным фразам. Но ее обескураженный вид взволновал меня не меньше. И я решаюсь. Решаюсь признаться в своих чувствах.
Замерев
Вдруг замечаю в ее влажных глазах счастливые искорки. Ира отвечает на мой робкий поцелуй и шепчет слова любви…
Боже! Я на седьмом небе! Мое чувство взаимно!..
Отпуск пролетает мгновенно, — я даже не успеваю опомниться.
В обратный путь собираюсь с тяжелым сердцем.
Во-первых, мама очень переживает из-за моего пребывания в Афганистане. За минувший год она поседела и сильно сдала. В 13-ой Армии отлично знают о боевых потерях наших войск, знает о них и она.
Во-вторых, теперь в Ровно остается моя любовь. За день до отъезда я отважился и на другой экспромт, сказав себе: «Штурмовать, так до полной победы!» И предложил Ирине стать моей женой. Она согласилась. Свадьбу решили сыграть после окончания командировки…
В аэропорт приезжаем вчетвером: мама, отец, я и моя невеста. Погода испортилась и в точности соответствует нашему дурному настроению: моросит мелкий дождь, холодный осенний ветер норовит сорвать с головы фуражку.
Ира передает небольшую сумку с какими-то вещами для своих родителей в Кабул. И молчит, не в силах перебороть душащие слезы.
Наступает тягостная минута прощания. Я тяжело вздыхаю, по очереди обнимаю родителей. Подхожу к девушке.
Поцеловав ее, шепчу на ушко:
— Не грусти, Ирочка. Все будет хорошо. Вот вернусь и…
А при этом думается и другое: «Если вернусь…»
И, не оборачиваясь, стремительно иду к объявленному для посадки сектору.
Через сорок минут рейсовый гражданский самолет медленно отрывается от бетонной полосы и, набирая заданный эшелон, берет курс на юго-восток.
К концу дня планирую добраться до Ташкента. К утру с любым военным «транспортником» мне надлежит прибыть в Кабул. А доложить командиру эскадрильи о возвращении из профилактория я должен в течение следующих суток.
Глава четвертая
Афганистан, район джелалабадского аэродрома
Пакистан, учебный лагерь в городке Чаман
Сентябрь 1986 г
Пора отдавать команду расчетам!
Но Гаффар не тропится.
Он ждет. Ждет и наслаждается незабываемыми минутами. Как-никак, сейчас произойдет первое использование «Стингеров» против реального противника. Об этом тоже предупреждал американец.
По рассказам молодого инструктора, ПЗРК поступил на вооружение в Германию в 1981 году, а ровно через год — в 82-ю воздушно-десантную дивизию США. Вторгаясь на Гренаду в октябре 1983 года, американцы имели «Стингеры», но ни разу их не использовали — какая уж там авиация у жителей небольшого островного государства, почти не имеющего армии?!