Воздушные разведчики – глаза фронта. Хроника одного полка. 1941–1945
Шрифт:
Жили они с мамой где-то в Мытищах. Часто навещали своих московских родственников – семейство Пашиных. Глава семьи Иван Николаевич был потомственный москвич, а вот его жена Сарра Вениаминовна, родная тетя отца, осела в Москве после окончания Бестужевских курсов. Мама часто вспоминала их детей: Сережу и Володю Пашиных.
Володя погиб уже в самом конце войны в Польше, а Сергей прошел всю войну в составе сначала Чехословацкого батальона, а потом уже корпуса. После войны стал почетным гражданином Праги.
Учеба в столице запомнилась отцу встречей с писателем Новиковым-Прибоем. В составе других слушателей академии отец попал
За время учебы отец подружился с одним из своих учителей. Будучи человеком технически грамотным, привыкшим паять, строгать, резать, он пропадал все свободное время в лаборатории, где помогал своему наставнику.
Судьба вновь свела их уже в 1943 году, когда его учитель был назначен начальником связи 17-й воздушной армии. Уже зная о том, что начальник связи 39-го полка – его ученик капитан Поляков, он приехал к нему, чтобы включить в группу инспекторов для ознакомления с состоянием дел в воздушной армии, и с негодованием узнал, что начальник связи полка в качестве рядового штурмана находится в боевом вылете. Тогда он устроил разнос командиру полка, аргументируя это тем, что подготовленного штурмана взамен погибшего он найдет, а вот начальника связи – нет! Отныне начальник связи полка Поляков мог вылетать только в том случае, если летел весь полк. Как я понимаю, это спасало моему отцу жизнь, так как к концу 1943 года в полку уже не было ни одного довоенного штурмана из прежнего состава полка.
После учебы в академии родители приехали в родной Симферополь в отпуск. Мама рассказывала, что когда они вошли в лучший в ту пору в городе ресторан «Астория», то там оказался ее родной брат и его друзья-планеристы: Адам Добахов, Володя Вознесенский, Володя Заярный, Сережа Хачинян, которые им искренне обрадовались, и они провели вместе незабываемый вечер.
20 июня 1941 года они вернулись к прежнему месту службы в Пинск. В одном купе с ними ехал с женой молодой командир – моряк из Пинской военной флотилии. Несколько суток дороги сблизили их, и они договорились в ближайший воскресный вечер встретиться.
Глава 2
Западный фронт
«Священная война»
Вопреки официальной версии о внезапном начале войны, в СССР готовились к ней. Готовились не только в военно-экономическом плане, но и в идеологическом. Если говорить конкретно – то и в песенном. Поскольку война планировалась наступательная, на чужой территории и малой кровью, то соответствующими были и песни. Наиболее характерна из них «Если завтра война».
Если завтра война, если завтра в поход,Будь сегодня к походу готов.Во всех предвоенных песнях военной тематики обязательно использовалось
Но были песни, которые должны были появиться в час Х, в самый момент начала будущей войны. Одной из них была песня «Священная война», которая и была опубликована 24 июня 1941 года в центральных газетах «Известия» и «Красная звезда», а исполнена Ансамблем песни и пляски Красной армии уже 27 июня 1941 года на Белорусском вокзале.
В сентябре песня зазвучала в документальном кинофильме Ильи Трауберга и Александра Медведкина «Мы ждем вас с победой», а с 15 октября и до начала ноября 1941 года, то есть в самые трудные для Москвы дни, когда враг стоял в сорока километрах от столицы, ее ежедневно исполняли по радио в 6.40 утра.
Песня буквально ошеломила слушателей. Было в ней что-то такое, от чего ком подкатывал к горлу, мурашки шли по коже. «Священная война», подхваченная всеми оркестрами, день ото дня, час от часу тиражируемая по радио, стала самой известной, самой популярной песней войны. Уже в 1941 году песня и ее создатели были отмечены Сталинской премией. С годами она стала одним из ее символов, ассоциируясь с началом этой долгой, страшной войны.
История возникновения песни непроста. Ее авторы, поэт-песенник Василий Лебедев-Кумач и композитор, руководитель Ансамбля песни и пляски Красной армии Александр Александров, естественно не афишируя этого, взяли за основу малоизвестную песню Первой мировой войны. Автором текста был Александр Адольфович Боде. Царским властям очень хотелось придать начавшейся бойне характер народной войны, первоначально ее даже помпезно назвали «Вторая Отечественная», но общественность не приняла это название, и песня скоро подзабылась.
В умелых руках Лебедева-Кумача она обогатилась такими «перлами», как «гнилой фашистской нечисти», «отродью человечества»… Все это из так хорошо нам знакомого лексикона недавних политических процессов над героями революции, Гражданской войны, которые в одночасье стали кто правыми, кто левыми уклонистами, кто немецкими шпионами, кто японскими…
Но были в песне слова, которые поразили страну: «Пусть ярость благородная…» Благородная! Такого Россия не слышала уже двадцать лет! Да и само название: «Священная война». Мы – страна воинствующего атеизма! Страна, расстрелявшая своих священнослужителей, страна, разорившая и надругавшаяся над своими святынями, говорит, что эта война – Священная?!
Песня «Священная война» была совершенно необычна, и эта необычность брала за душу, делала ее прекрасной! Кроме того, ни в ее мелодии, ни в тексте не было этого совершенно неуместного задора, ухарства, которыми были переполнены наши советские песни тех дней: «Мы фашистов разобьем», «Будет Гитлеру конец», «Трубите атаку, горнисты», «Победа будет за нами»… все это было опубликовано и звучало по радио в те же самые первые дни войны.
В «Священной войне» была столь неожиданно идущая от сердца тревога. Эта тревога, высказанная в самый первый день войны, была настолько нетипична для нашей системы, что она в точности отразила истинные чувства людей. Именно поэтому песне поверили.