Воздушные разведчики
Шрифт:
В ходе зимней наступательной операции, начавшейся разгромом фашистов под Москвой, наши войска далеко продвинулись на запад в районе Великих Лук, и расположенные там аэродромы Торопец и Андреаполь стали использоваться воздушными разведчиками для "подскока". Стартовав с основных баз на Валдае и Калинине, наши самолеты приземлялись в Андреаполе, дозаправлялись горючим и улетали на полный радиус полета в тыл врага. Вернувшись в Андреаполь с почти полностью выработанными бензобаками, они снова подзаряжались и следовали на свои базы. Лишь там, по возвращении, начиналась обработка разведфильмов и составление разведдонесений. Оперативность разведки от этого страдала.
С Поповым и Мелахом мне уже приходилось вылетать в Андреаполь. Там во время подзарядки баков экипаж оставался на своих местах. Все мы настороженно вглядывались в облака, опасаясь появления "мессеров".
Наконец заправка закончена. Перебегая с крыла на крыло, еще раз проверяю уровень горючего, закрываю горловины пробками с барашками, которые положено туго, с помощью плоскогубцев, закручивать, чтобы никакая сила - ни в пике, ни в штопоре - не могла вырвать бензопробки. "Готово!" - кричу командиру.
Разведчики улетели. С нетерпением жду их возвращения, не знаю, как убить два с лишним часа. Вокруг безлюдно. У леса, на кромке взлетно-посадочной полосы, оборудованы капониры под самолеты, но они пустовали. Водитель бензозаправщика был большим молчальником н обычно куда-то уезжал. Попробовал было брать с собой книгу, но не читалось. Словом, чувствовал себя одиноко, тревожно было на душе.
Вскоре, однако, в Андреаполе разместились несколько экипажей первой эскадрильи, прилетевшие с аэродрома Калинина. Опергруппой разведчиков командовал долговязый, чуть сутуловатый капитан Алексей Дрыгин. Он летал на новом самолете Ту-2. Летал отважно и много. А когда "Туполев" был в ремонте, Алексей садился за штурвал "пешки".
Заканчивался второй год непомерно суровой войны. Победная битва под Сталинградом вдохновляла наших разведчиков, вселяла в них веру в скорую и окончательную победу. Боевые экипажи соревновались, кто больше совершит вылетов, лучше разведает военные объекты противника. Анализируя результаты полетов, разведчики задумывались: куда направляются немецкие эшелоны с пехотой и танками, которые они регулярно фотографировали на станциях Идрица, Пустошка, Дно и других? Однажды Дрыгин слетал в Прибалтику, сфотографировал в порту Пярну прибывшие вражеские морские транспорты с военной техникой и солдатами. "Что задумали фашисты?" - размышлял Дрыгин.
Позже воздушная разведка с точной регистрацией на фотопленке установила, что из Пярну фашистские резервы перебрасывались по железной дороге на юг, через железнодорожные узлы Резекне, Полоцк, Витебск, Оршу, Могилев, Чернигов. "Зачем? - думал капитан и решил:
– Видимо, немцы готовят новое летнее наступление снова где-то на юге?" Впрочем, многие из нас размышляли тогда о том, удастся ли нашей армии тем летом сдержать натиск гитлеровской машины и самим перейти в наступление.
А в это время в Москве, куда стекалась вся разведывательная информация, в том числе добытая летчиками, разведданные тщательно анализировались. Они проверялись и еще раз перепроверялись. В результате вскрывались стратегические и тактические замыслы немецкого командования на лето 1943 года и строились планы, направленные на срыв наступательных операций врага и разгром его армии.
Весной 1943 года противовоздушная оборона немцев усилила борьбу с нашими воздушными разведчиками. Появление нового советского бомбардировщика
Хотя механикам на первых порах эта незнакомая машина доставляла много хлопот, летчики сразу оценили высокие летные качества "Туполева". Еще бы! На нем с подвесными баками можно было лететь из Андреаполя даже до Берлина. Он был лучше вооружен, экипаж состоял из четырех человек - прибавился еще один стрелок в хвосте самолета. Кроме того, Ту-2 способен был брать солидную бомбовую нагрузку.
Перелистывая как-то свою летную книжку, Дрыгин прочитал запись о памятном семнадцатом полете. Вылетели по очень дальнему маршруту, "Туполева" снарядили двумя 500-килограммовыми бомбами. Рассчитывали сбросить их на скопление железнодорожных эшелонов в Витебске, Борисове либо Минске. Но Витебск оказался закрыт облачностью, в Борисове стояло два состава, а на подходе к Минску фашисты встретили разведчиков плотным огнем, помешав прицельному бомбометанию. Наконец они над Жлобином увидели скопление вражеских эшелонов. Штурман Степан Рыжков оказался молодцом, бомбочки угодили в центр узла, подорвав составы с боеприпасами.
Полевой аэродром в Андреаполе на всю жизнь запомнился Дрыгину. Кончится война, пожелтеют страницы в его летной книжке, и вот однажды, бережно перелистывая их, Дрыгин обнаружит, что с Андреаполя он совершил более трети всех своих боевых вылетов. А это значит - самых трудных в суровое время, когда мы уступали немцам превосходство в воздухе. Да, много было сложных и опасных полетов. Но один остался в памяти навсегда.
...Это случилось за неделю до начала Курской битвы. Вылетели по дальнему маршруту и снова появились над Пярну. Зенитки открыли сильный огонь и мешали сфотографировать разгружавшиеся в порту вражеские суда. С одного захода не удалось закончить фотосъемку. Стали делать второй заход. Огонь усилился. Один снаряд разорвался совсем рядом. Он оказался роковым: перестал работать левый мотор. "Что ж, "Туполев" хорошо летает и на одном двигателе", - подумал Дрыгин, увеличил обороты уцелевшему мотору. Развернулись на восток и пошли домой с небольшим снижением.
До Андреаполя оставалось пятьсот километров. Постепенно, вынужденно снижаясь, разведчики подошли к линии фронта на высоте чуть более тысячи метров. Конечно, они были хорошей мишенью для вражеских зениток. Однако, к счастью, прошли сквозь сильный огонь без повреждений. И в тот момент стал давать перебои единственный исправный, но натруженный и сильно перегревшийся правый мотор. Самолет почти падал, Дрыгин напряг все усилия, чтобы посадить машину с убранным шасси на лесную поляну. Где мы? Кажется, еле-еле перелетел через передовые немецкие окопы? Выходит, сели на нейтральной полосе? Но где ж наши окопы? А вслух приказал:
– Всем быстро покинуть машину! Радист Белов, взять с собой ящичек НЗ с продуктами. Штурман Рыжков, где спички?
– На месте, командир! - ответил удрученно Степан. - Прикажешь начинать?
– Что начинать? - зло переспросил капитан.
– Поджигать самолет, ведь приземлились под носом у фрицев! - ответил штурман. Едва успел он сказать эту фразу, как стрелок-радист, высунувшийся в задний люк, прокричал:
– Фрицы! Ползут к нам!
– Поджигай! - скомандовал Дрыгин.