Воздушные стены
Шрифт:
Они стали подниматься на вершину каменистого хребта. Ветер, переменивший направление, спутал длинные волосы Руди. Вдруг ему почудился отдаленный блеск в равнинах. Он остановился, чтобы заслонить от света глаза, но все равно не был уверен в том, что это было. Только грифы кружились там высоко в бледном воздухе.
– Что это? – тихо спросил он Ингольда.
Старик какое-то время не отвечал. Его сузившиеся глаза, обращенные вдаль, не выдавали никакой видимой тревоги. Но Руди чувствовал напряжение, возраставшее в нем с каждой секундой в ожидании нападения.
– Белые
Руди отвел глаза от жутких останков жертв Рейдеров. Трагедия произошла около недели назад. Все, что не успели разграбить грифы и шакалы, досталось муравьям. Полуистерзанный, полуразложившийся труп вызывал омерзение. Руди рассматривал семифутовый крест, установленный рядом с головой распростертой жертвы. Крест был украшен запутанными длинными узкими ленточками, пером, отполированной костью и стеклом. Сам крест был деревянный, редкий в этой безлесной местности, с черепом, прибитым в пересечении тонких перекладин. Пучки перьев и связанная в узлы трава игриво кружились на ветру, напоминая о леденцовых черепах с розами в глазницах на празднике Смерти.
– Это магический крест.
Ингольд обошел его, как кошка, оставляя лишь очертание следов на сухой кромке вскопанной земли. Его пальцы нежно потрогали гладкое дерево, как будто пытаясь прочесть что-то, потом задели качающееся стекло.
– Странно! – сказал он, как человек, нашедший в своем саду цветы, посаженные не им. Руди вздрогнул и пристально посмотрел на горизонт, как бы ожидая увидеть Рейдеров, материализующихся, подобно апачам, из песка и колючек.
– Это их рук дело?
– Да.
Ингольд подошел к останкам и нагнулся, рассматривая вызывающие отвращение кости. Руди отвернулся.
– Рейдеры приносят жертву для умиротворения того, кого они боятся, – ты видел это в долинах ниже Ренвета – и обычно, но не всегда, ставят магические кресты, чтобы владеть душой замученной жертвы.
Он выпрямился, нахмурив брови.
– Обычно умиротворяли ледяные бури, считая их злыми духами, позднее стали делать это для успокоения Дарков.
– Но это... – он вернулся. В бледном свете лишенного тени дня Ингольд сам напоминал дух. – Такого я еще не видел.
Он немного отодвинулся, исследуя посохом потрескавшуюся землю. Принесенная ветром пыль заметала его следы.
– Они боятся чего-то настолько сильно, Руди, что принесли в жертву своего же товарища. Однако это не ледяная буря и не Дарки.
– Почему ты так решил? – заинтересовался Руди.
– Я сужу по образцу лент и меток, выцарапанных на дереве. Это необычное место для охоты любого известного мне племени Рейдеров. Они не рыщут в пустыне, а держатся равнин, преследуя бизонов или мамонтов. Только суровая зима или, возможно, нашествие Дарков могли привести их сюда.
Он был похож на старателя, ищущего залежи среди кактусов и окотиллов.
– Мы должны соблюдать осторожность и путать свои следы, – продолжал он, собирая привязь Че и поворачивая обратно к дороге.
– Рейдеры ценят стальное оружие и скорее всего перережут нам
– Прекрасно, – обреченно сказал Руди. – Вот о чем нам надо позаботиться.
– Не только об этом, – поправил его Ингольд. – Надо опасаться не только Рейдеров, но и того, чего они боятся сами.
Два следующих дня никак не изменили их жизни. Они не заметили никаких признаков Белых Рейдеров. Ближе к полудню третьего дня Руди увидел облако пыли и какое-то движение на дороге впереди и предложил укрыться.
– Ерунда, – сказал Ингольд. – Любой Рейдер, поднявший пыль выше своих колен, будет изгнан из банды и оставлен шакалам на растерзание.
Руди прикрыл глаза от света и пристально вгляделся в сероватую даль.
– Вряд ли одна семья сможет поднять такое адское облако пыли.
Когда они подошли поближе, Руди увидел, что не одна или несколько семей, а целый город был в движении. Шли беженцы из Карста и Гея и оборванные, уцелевшие жители Пенамбры. Длинная вереница качающихся повозок была окружена кольцом всадников и разведчиков. Скрип кожи и лай собак казались таинственно завораживающими для ушей Руди. Он никогда не задумывался над тем, насколько сильно он привык к тишине пустыни.
Во главе обоза шла одетая в плащ женщина. Она ускорила шаги. Всадники подтягивались с обеих сторон обоза. Руди улыбнулся, заметив, что расположение отряда сильно напоминает дуиков во время их путешествия.
Женщина откинула капюшон, открывая длинное бледное лицо, когда-то прекрасное, но сейчас обезображенное шрамами от ударов хвостов Дарков и кислотой. Ее воины встали в строй. В руках мрачных, покрытых пылью мужчин и женщин, одетых в овчинные тулупы, были луки длиной в семь футов. Женщина во главе обоза несла алебарду, используя ее как посох. Огромное лезвие алебарды сияло в бледном дневном свете.
– Здравствуйте, – крикнула она, подходя ближе.
– Осторожней на дороге, странники.
Руди заметил, что она лет на пять старше его. У нее были длинные, прямые черные волосы, собранные в хвост, и карие, так часто встречающиеся в Геттлсанде глаза.
– Откуда вы держите путь, если следуете на запад? Вы не из Реальма? – надежда, порыв и тревога отразились на ее лице и на лицах ее спутников.
Ингольд склонил голову в приветствии.
– Мы вышли из Реальма, – ответил он. – Боюсь, мы с плохими вестями, миледи. Гей пал. Король Элдор мертв.
Женщина молчала. Лицо ее стало безжизненным. Воины, мужчины и женщины лишь печально переглянулись. В обозе заплакал ребенок, и женщина успокоила его.
– Пал? – спросила она через минуту. – Как пал?
– Город в руинах, – тихо сказал Ингольд. – Ночью его часто посещают Дарки, а днем вурдалаки, звери и одичавшие дуики. Дворец сожжен. Король Элдор погиб под его обломками. Мне жаль, – мягко сказал он, – что я приношу такие новости.
Она опустила глаза. Руди обратил внимание на ее жилистые, исхудалые руки, сжимающие древко алебарды как будто для того, чтобы устоять на ногах. Она подняла воспаленные глаза.