Воздушные змеи над зоной
Шрифт:
Таким образом, руководство ГУЛАГа, пытаясь распылить лагерные подпольные организации, само распространяло «вирус мятежа». В некоторых случаях целью штрафных этапов было обезглавить сопротивление, создать невыносимые условия для подпольщиков в тяжелых северных лагерях, находящихся под контролем сук. В других, например в Камышлаге, администрация пыталась быстрее избавиться от непокорных заключенных, перебросив их в другой лагерь. Несомненно, центром, где зародилось организованное сопротивление, был Песчанлаг. Документы и воспоминания, отражающие первые этапы этого процесса, мной пока не обнаружены.
Одним из самых трагических восстаний в послесталинском ГУЛАГе был Кенгирский «сабантуй» в Степном лагере. Говорят, что впервые это слово сорвалось с брезгливых губ генерала Бочкова, приехавшего из Москвы вести переговоры: «Вот устроили сабантуй!» И чуткие к острому слову зэки подхватили: «Да, именно сабантуй». «Потому что сабантуй по-татарски праздник. А это и был праздник, хоть все так трагически и кончилось», — пояснила мне американка Норма Шикман, первая из встреченных мной очевидцев тех событий. Так сабантуем до сих пор и зовут Кенгирское восстание между собой его участники… Сабантуй пронзительно и точно описан А. И. Солженицыным в главе «Сорок дней Кенгира» в третьем томе «Архипелага ГУЛАГ». Одним «из самых прекрасных гимнов бунту, сложенных в нашем веке», назвал это повествование известный филолог Жорж Нива [57] . Со времени выхода солженицынского трехтомника опубликованы десятки воспоминаний и свидетельств участников событий [58] , многие документы, а также две монографии [59] .
57
Цит. по: <http://lib.baikal.net/koi.cgi/LITRA/TOLSTOJ/after.txt>.
58
Краткая библиография воспоминаний о Кенгирском восстании: Б а б и н Л. Лучше смерть. — В газ.: «Аргументы и факты», 1990, № 41; Б а т о я н В. Г. Восстание в Кенгире. «Иметь силу помнить». М., «Московский рабочий», 1991, стр. 81 — 101; «Воспоминания о Кенгире». — В сб.: «Сопротивление в ГУЛАГе». М., «Возвращение», 1992, стр. 187–200; Бершадская Л. Л. Растоптанные жизни. Рассказ бывшей политзаключенной. Париж, «Пять континентов», 1975; Мерсон-Дейнека А. Он коснулся меня. По материалам устных воспоминаний Любови Бершадской. Киев, изд-во Международ. ассоциации «Христианский мост», 1996; Варкони-Лебер Франц. «Пока однажды…». — «Континент», 1975, № 3, стр. 323–361; (вероятно, его же под псевдонимом) Франк В. Восстание в Кенгире. — «Социалистический вестник», 1956, № 6, стр. 104–110; Войтович Оксана. Спогади з повстання полiтв’язнiв Кенгiру. — В сб.: «Нацiональна-визвольна боротьба 20–50 рокiв ХХ ст. в Українi». Київ — Львiв, 1993, стр. 266–268 (на украинском языке); Войцехович- Рафальска О. Нас було десять тысяч у Кенгiрi. Бiль. Львiв, «Мемориал», 1990, стр. 102–116 (на украинском языке); Гричаник-Витт А. Тяжелая молодость. — «Воля. Журнал узников тоталитарных систем», 1994, № 2–3, стр. 323–327; Грунин Ю. В. Кенгир, год 1954-й. — «Знамя», 1990, № 3; «Спина земли». Астана, «Алем», 1999, стр. 90 — 126; Дземiдовiч Надзея. Век так ня будзе. — В сб.: «Apxiў Найноўшай Гiсторыi», Минск, 2002 (на белорусском языке); Караташ Володимир. На баррикадах Кенгiра. Тернопiль, «СорокА», 2008 (на украинском языке, там же собраны воспоминания участников восстания: Анны Людкевич-Караташ, стр. 169–176; Миколы Петрощука, стр. 181–198; Степана-Романа Гураля, стр. 199; Оксаны Арабська-Войтович, стр. 200–204; Ивана Буряка, стр. 205–210 и др.); Кекушев Н. Л. Звериада. М., «Юридическая литература», 1991, стр. 122–145; Михайлевич А. У Кенгирi 40 лiт тому… — «Бойкiвська думка», 19 липня 1994; Пинчуков И. Я просил расстрела… — «Воля. Журнал узников тоталитарных систем», 1994, № 2–3, стр. 328–332; Тамарина Р. М. Судьба отцов, судьба детей. — «Огни Алатау», 1989, 20–28 июня; «Шепкой в потоке». Томск, «Водолей», 1999 (третье, дополненное издание воспоминаний); У с т е н к о З. «Это было, было…». — «Джезказганская правда», 1991, 7 сентября; «To the Ukrainians in the Free World». «The Ukrainian Review», London, 1956, p. 24–26 (письмо о лагерных восстаниях в Горлаге 1953 г. и в Степлаге в 1954 г., переданное из советских лагерей с заключенными иностранцами на Запад). По словам А. А. Михайлевич (интервью автору этой статьи), она помнит, как это или подобное письмо писалось в Дубровлаге в 1955 г.
59
Алланиязов Т., Наймушина О. «…Неповиновение надо пресечь…». К истории восстания заключенных 3-го отделения Степного лагеря МВД СССР (16 мая — 26 июня 1954 года). Документы. Факты. Суждения. Алматы, «Фонд XXI век», 2004; А л л а н и я з о в Т. Карлаг. Кенгирское восстание. К истории восстания заключенных 3-го отделения Степного лагеря МВД СССР (16 мая — 26 июня 1954 года). Караганды, «Болашак-Басла», 2010.
Одна из таких загадок — почему в политической зоне, в особлаге, вдруг появился этап бытовиков? Скрывалось ли за этим желание укротить набиравшее мощь сопротивление политзэка при помощи испытанного средства — «социально близких» уголовников? Был ли в том хоть какой-то расчет?
Джезказганский комбинат, а именно его строило Кенгирское отделение Степлага, рассматривался как «важнейшее предприятие медной промышленности», очередная социалистическая стройка века. В связи с этим «лимитная численность» заключенных в Степлаге приказом по МВД СССР от 16 июля 1951 года была увеличена с 19 тысяч до 25 тысяч [60] . Но запланированного уровня население Степлага так и не достигло — во время «сабантуя» 10 июня 1954-го оно составило 20 698 [61] , то есть даже меньше, чем в начале года (21 090 на 1 января 1954-го [62] ). Для усиления работы джезказганских предприятий Совет министров СССР Распоряжением № 3206 от 29 марта 1954 года обязал МВД пополнить Степлаг на 4000 заключенных в течение марта — апреля (то есть задним числом!) [63] . Но где же найти четыре тысячи зэка в 1954 году, когда репрессивная машина уже начала сбавлять обороты? Вероятно, именно поэтому с 6 апреля 1954 года МВД установило в особых лагерях режим, предусмотренный для ИТЛ. Заключенные в Степлаге никаких послаблений не заметили, но нововведение давало начальству возможность населять «бытовиками» особые лагеря, ответственные за важнейшие социалистические стройки. Но и найти бытовиков для Степлага после обвальной «ворошиловской» амнистии оказалось делом не простым. Всего за апрель в Степлаг прибыло чуть больше трети запланированного числа — «1400 человек, оказавшихся полностью нерабочим составом — „отказчиками“» [64] . Понятно, что ИТЛ, которые также были частью плановой экономики, стремились избавиться в первую очередь от самых непокорных заключенных, срывающих им план. К такому пополнению оперработники Степлага, привыкшие иметь дело с политическими, оказались совершенно не готовы. Вот что писал мне замначальника оперчасти 5-го лаготделения Степлага в пос. Джезды Ф. М. Краснянский [65] : «Через несколько дней [после начала] сабантуя мне позвонили — „встречай вагонзак“. И действительно прибыл вагонзак, человек 40 сам[ых] отпетых бандюг, рецидивистов и уби[йц]. На второй день из их числа явились ко мне три человека и предъявили требования: „На работу не пойдем — мы не ишаки, камеру на ночь не закрывать — иначе разнесем весь барак“ и улучшить им питание. Кроме того, [они] проводили уже подготовку к подобному восстанию, нам было изве[ст]но по агентурным данным.
60
См.: Кокурин А. И. Восстание в Степлаге. — «Отечественные архивы», 1994, № 4, стр. 35.
61
Там же, стр. 50.
62
«Система исправительно-трудовых лагерей в СССР. 1923–1960». Составитель col1_0, «Звенья», 1998, стр. 403.
63
Кокурин А. И., стр. 55.
64
Там же.
65
Письмо автору от 20 ноября 1990 г. (по почтовому штампу), опубликовано в: «Воля. Журнал узников тоталитарных систем», 1994, № 2–3, стр. 341–344.
Посоветовавшись с нач[альником] отделения (казах — Атанаев), я ночью выехал в Степлаг [управление Степлагом в пос. Кенгир] и доложил об имеющихся материалах. Там были работники оперотдела Караганды, Алма-Аты, Москвы, но фамилии их я теперь не знаю. Одного из Алма-Аты знаю, полковник, замминистра МВД Губин — я его знал еще по работе в г. Горьком, как-то даже были вместе в одной из командировок в г. Арзамасе. Когда я доложил, — все удивились, кто же это санкционировал? Каждый чиновник от себя [это] отпихивал. Чечев [66] — вообще был так панически подавлен, что уже командовали другие — и все понять было трудно.
66
Начальник Степлага. До восстания находился в длительном отпуске и, видимо,
Чтобы не создать второй очаг пожара-восстания — меня заверили — „заберем обратно“. Верно — через два дня позвонили „встреча[й] вагонзак“. Увезли в Карлаг».
И цифры и реакция оперработника Краснянского, на мой взгляд, свидетельствуют: этап бытовиков в Степлаге — это не часть продуманного плана, а признак агонии лагерной экономики. Она не могла существовать без непрерывного пополнения все новыми контингентами заключенных. Любое замедление маховика репрессий подрывало ее основы.
Приведенные выше соображения совершенно не исключают, что у других рядовых оперативников, в отличие от Ф. М. Краснянского имевших опыт работы с блатными, возник соблазн использовать испытанный метод давления на политических. Участник восстания, венгр Ференц Варкони приводит слова Глеба Слученкова, одного из лидеров пришедшего в Кенгир этапа штрафников из Сиблага: «Опер вызывал к себе наших. Ему надо спровоцировать столкновения с политиками. И не зажимался, всякого-разного наобещал. Скажу только, чтобы вы знали: мы ему работать не будем» [67] .
67
Варкони-Лебер Франц. «Пока однажды…». — «Континент», 1975, № 3, стр. 330.
Непосредственной причиной восстания в Кенгире было очередное вранье. События развивались так.
Особенностью Кенгирского лагеря было то, что охранная зона этого лаготделения объединяла один женский и два мужских лагпункта. Между первым женским и вторым мужским лагпунктами располагался хоздвор. Мужчины и раньше то и дело проникали в женскую зону, иногда под какими-то благовидными предлогами, а то и скрытно — ночью. После появления в лагере блатных жизнь стала по-настоящему беспокойной. Три ночи подряд, 16, 17 и 18 мая, с каждым разом все большие группы мужчин оказываются в женской зоне. Начали это блатные, а вслед за ними устремились украинцы и литовцы, опасавшиеся за своих сестер и подруг. В Кенгире было много разделенных семей. 18 мая автоматчики, пытаясь разделить лагпункты, вошли в хоздвор и открыли стрельбу. Убито — 18 человек, ранено — 70 [68] . Начальник УМВД Карагандинской области полковник Коновалов приказывает прекратить стрельбу. 19 мая правительственная комиссия в составе замначальника ГУЛАГа генерал-лейтенанта В. М. Бочкова, министра внутренних дел Казахской ССР генерал-майора В. В. Губина и заместителя начальника управления прокуратуры СССР М. Д. Самсоноваобещает кенгирцам, что их требования будут выполнены, что сделают калитки, соединяющие мужские зоны с женской, и наказан никто не будет [69] , или, как это деликатно названо в официальной докладной записке, «были приняты меры к восстановлению порядка» [70] . Три дня Кенгир ходит на работу, но вот 23 мая вывезены «421 чел[овек] заключенных, осужденных за общеуголовные преступления, а разрушенные стены полностью восстановлены» [71] , то есть выдернули на этап именно тех бытовиков, что начали мятеж, а вместо калитки встретила вернувшихся с работы кенгирцев знакомая глухая стена. С этого-то и начался «сабантуй», неповиновение разгорелось с новой силой [72] .
68
Телеграмма С. Ю. Юсупова С. Е. Егорову о восстановлении порядка в 3-м лаготделении (цит. по: Кокурин А. И., стр. 38.)
69
Солженицын А. И. Архипелаг ГУЛАГ, т. 3, стр. 267.
70
Докладная записка министру внутренних дел СССР С. Н. Круглову. Цит. по: «Воля. Журнал узников тоталитарных систем», 1994, стр. 353.
71
Там же, но по другим, более ранним сведениям, 426 человек. См.: Кокурин А. И., стр. 40.
72
Массовые проникновения мужчин в женские лагпункты случались с Степлаге и раньше. Так, 8 ноября 1953 г. это произошло в 6-м лаготделении, где, как и в Кенгире, содержали и женщин и мужчин. Детали неизвестны, но восстания, перехода зоны в руки бастующих, не было (Алланиязов Т., Наймушина О. Указ. соч., стр. 45.)
Вранье начальства — что керосин углям. С этого момента основное требование непокорного Кенгира — будем вести переговоры только с членом Президиума ЦК или секретарем ЦК. Аналогичные требования были выдвинуты восставшими и в Норильске и в Воркуте. В 10-м лаготделении Речлага на черных от угольной пыли крышах бараков белой краской вывели лозунги «Да здравствует советское правительство! Да здравствует Маленков!». В Кенгире поднимали воздушный шар с надписью «Мы требуем вмешательства ЦК!» [73] . В Норильске с воздушного змея разлетались над городом тысячи листовок со сходным призывом [74] . Восставшие считали, что МВД скрывает от партийных властей те нарушения, которые оно непрестанно совершает, и результат могут дать только переговоры с высшей властью в стране.
73
«История сталинского ГУЛАГа», т. 6, стр. 570; В Варкони-Лебер Франц, стр. 344.
74
«Нас расстреливают и морят голодом! Мы добиваемся вызова Правительственной комиссии. Мы просим советских граждан оказать нам помощь — сообщить Правительству СССР о произволе над заключенными в Норильске. Каторжане 3го л/отд.». Текст отпечатан шрифтом, изготовленным заключенным П. В. Николайчуком. Копия в архиве автора.
Были ли правы кенгирцы, считая, что ЦК компартии не знает об их забастовке? Нет, оказывается, уже 2 июня 1954 года первый секретарь ЦК Компартии Казахстана П. К. Пономаренко обращается в ЦК КПСС и к его первому секретарю Н. С. Хрущеву [75] с весьма жесткой шифротелеграммой. В ней кратко изложены события в 3-м лаготделении Степлага: заключенные нарушили режим, не подчинившись охране, проникли в женскую зону, оказали сопротивление — применено оружие, убито 18, ранено 43 з/к, в результате отказ от работы, не допускают работников в зону, соединились с женщинами. Пономарев просит дать указания МВД принять меры для установления порядка в Степлаге (провести операцию по вытеснению з/к из складов продовольствия, восстановлению лагерного режима и в случае сопротивления — применить оружие) (расшифровано 2. VI. 54 г. в 17.45).
75
Архив Президента РФ, ф. 3, сп. 58, д. 168, л. 123–124. Номер регистрации — П68/XXI, (выписки предоставлены Н. Г. Охотиным; пользуюсь случаем, чтобы выразить ему свою глубокую признательность).
3 июня 1954 года дано указание С. Н. Круглову, И. А. Серову и Р. А. Руденко «принять меры по телеграмме Пономаренко (№ 1185/ш), руководствуясь обменом мнениями». Результат «обмена мнениями» неизвестен, но из последующих телеграмм становится ясно, что силовики (и в первую очередь министр внутренних дел Круглов) были настроены не столь воинственно, как партиец Пономаренко. В телеграмме от 3 июня Круглов пишет своему заместителю С. Е. Егорову, находящемуся в Кенгире: «…вооруженную силу пока не вводите» [76] . 4 июня снова: «Вооруженную силу во избежание необходимости применения оружия пока в зону лагеря не вводить» [77] . Похоже, что силовикам лучше чем кому-либо было ясно, что титаник ГУЛАГа уже дал течь, что раньше или позже значительная часть кенгирцев будет освобождена и реабилитирована, и как бы ни пришлось потом отвечать за содеянное.
76
Кокурин А. И., стр. 44.
77
Там же, стр. 45.
20 июня два министра — министр строительства предприятий металлургической и химической промышленности Д. Я. Райзер и министр цветной металлургии СССР П. Ф. Ломако — обращаются с письмом в Совет министров с просьбой о наведении порядка в Степном лагере МВД. Письмо заканчивается словами:
«Беспорядки в Кенгирских отделениях лагеря оказали разлагающее действие на отделения, обслуживающие горные работы. <…> Считая подобное положение совершенно нетерпимым, просим Совет Министров Союза ССР: