Воздушный щит Страны Советов
Шрифт:
Бурное развитие военного ракетостроения после Второй мировой войны, появление большого количества ракетных комплексов различного назначения, оснащение их ядерными боеголовками вызвало настоящую эйфорию у части влиятельных советских руководителей, и в первую очередь, у Хрущева. Не последнюю роль сыграло и то обстоятельство, что другой сын нового кремлевского вождя был специалистом в области ракетостроения и трудился в конструкторском бюро В.И. Челомея (1914–1984).
Хрущев весьма низко, и в общем верно, оценивал боевой потенциал советской военной авиации того времени:
«Американцы имели Б-29, лучший самолет второй мировой войны. Мы скопировали его, создав Ту-4,
Пользуясь абсолютным превосходством в высоте полета, американские реактивные стратегические бомбардировщики Б-47 29 апреля 1954 года устроили показательный рейд на Советский Союз. Они вышли на рубеж Новгород — Смоленск — Киев и тем самым убедительно продемонстрировали возможности ВВС США. Истребители войск ПВО могли только следить за маневрами чужих самолетов у себя над головой, не имея никакой возможности подняться до их потолка. Естественно, что подобные чрезвычайные происшествия не добавляли авторитета советской авиации в глазах кремлевского руководства и особенно Хрущева.
Самолеты окончательно потеряли для него всякую ценность после принятия на вооружение первых ракет средней дальности Р-5, способных поражать цели в Западной Европе. Создание же межконтинентальных баллистических ракет, их успешные испытания в 1957 году, окончательно убедили Никиту Сергеевича в том, что только ракеты способны решить исход Третьей мировой войны.
К тому же, в отличие от «отца народов», «лучшего друга советских физкультурников», Хрущев иногда задумывался об экономических последствиях гонки вооружений. Страна, где 90 процентов населения в глаза не видели ни телевизора, ни холодильника, не могла позволить себе участие одновременно в ракетной и авиационной гонке. Нужно было выбирать что-то одно, ибо «Боливар не вынесет двоих».
В своих мемуарах, написанных для западного читателя после отставки, Хрущев заявил: «СССР был доведен до предела беспрестанными капиталовложениями в оборону страны. Военная промышленность развивалась и вширь, и вглубь. Многочисленная армия давила на бюджет. Она стоила огромных материальных средств. Отвлекались бесчисленные людские ресурсы, которые могли быть использованы для развития мирной экономики… Хлеба и мяса не хватало, масла просто не было».
Конечно, не одна только трогательная забота о благосостоянии советских людей двигала Хрущевым. Были также причины более конкретные. Например, цветная металлургия не могла одновременно обеспечить ракетостроителей и авиазаводы огромным количеством алюминия, хотя для этого делали все возможное и невозможное. Недаром именно тогда началось строительство Братской ГЭС: не темные бурятские юрты стали причиной ее возведения ударными темпами, электроэнергия требовалась будущему Братскому алюминиевому заводу.
Приняв во внимание экономические и военные факторы, Хрущев сделал выбор в пользу ракет, как более эффективного и дешевого оружия, и никогда не жалел об этом. Наоборот, многие события того времени, словно по заказу, подтверждали его правоту. Вспомним хотя бы историю
Разведчики кружили над самыми секретными объектами Советского Союза. Они фотографировали ядерный полигон под Семипалатинском, ракетный испытательный центр и космодром Тюра-Там (он же Байконур), базы подводных лодок на Кольском полуострове, подходили вплотную к Москве.
Все попытки истребительной авиации ПВО перехватить и уничтожить «врага высокого полета» успеха не имели. Более того, после первых полетов U-2 над советской территорией многие авиационные и военные руководители отказывались верить даже в саму возможность подобного.
Когда летчик 9-го гвардейского истребительного полка Туркестанского корпуса ПВО доложил о том, что он видел летящий на высоте 20000 метров неопознанный самолет, его срочно перевели в другой полк. Командующий истребительной авиацией ПВО генерал Е.Я. Савицкий, специ
ально прилетевший в Андижан (здесь базировался 9-й ГИ-АЛ) для расследования, пришел к выводу — такого самолета нет и быть не может.
На заседании Политбюро ЦК КПСС в апреле 1960 года авиаконструктор А.И. Микоян и председатель Госкомитета по авиационной технике Дементьев в один голос доказывали — нет в мире самолетов, способных несколько часов подряд лететь на высоте 20 км. Видимо, внешняя разведка КГБ, равно как и пресловутое ГРУ Генштаба еще ничего не знали об американской новинке, иначе в ЦК КПСС не звучали бы такие речи.
Американские самолеты-разведчики к моменту этого заседания уже совершили около тридцати разведывательных полетов над СССР. Даже когда самолет обнаруживали радиолокационные станции ПВО, истребители, поднятые на перехват, ничего не могли сделать с заокеанской новинкой. 9 апреля 1960 года при очередной попытке сбить зловредного американца в воздух поднялись четыре МиГ-19 все того же 9-го гвардейского ИАП.
Результат перехвата оказался плачевным: U-2 прошел над полигонами в районе озера Балхаш, в очередной раз посетил Байконур, и ушел в сторону Ирана. Истребители помешать ему не смогли, зато понесли потери — разбился МиГ-19, который пилотировал старший лейтенант Владимир Карачевский.
Главнокомандующий войсками ПВО маршал С.С. Бирюзов (1904–1964) даже приказал нарушить границу Ирана, отправив вслед разведчику два перехватчика МиГ-17 156-го ИАП на случай, если он пойдет на снижение (пилотам приказали в случае необходимости идти на таран). Но и это не помогло.
Однако фортуна наконец отвернулась от американских пилотов. Следующий полет U-2 1 мая 1960 года закончился для них печально. Сначала события разворачивались по знакомому сценарию: истребители ПВО пытались перехватить Пауэрса, но успеха не имели. И только попадание зенитной управляемой ракеты комплекса С-75, запущенной одним из дивизионов 57-й зенитно-ракетной бригады, поставило точку в очередном воздушном круизе.