Вожак кочевников. На службе его светлости. Сборник
Шрифт:
– Непременно. Пожалуй, заточу я их поострее.
Присоединение земель барона к империи двигалось полным ходом. Прибыл имперский гарнизон, по замку ходили новые чиновники. Даже морозы не мешали, скорее подбадривали. Да, тишина, привычная для владений барона Вульфгарда, переживала свои последние часы. Перемены происходили быстро, и о «собратьях» уже никто не вспоминал. Вернее, почти никто. Во время моих приготовлений к отправке в империю я навестил тех, кому было суждено вспоминать Азима и его окружение всю жизнь.
Западный Склон будил во мне нехорошие чувства.
– Что вам угодно, господин? – обратился ко мне один из крестьян. Он сидел рядом с Недом, держа в руках плошку с супом.
– Как он? – спросил, оглядывая кузнеца. Нед смотрел в одну точку, в глазах ни одной мысли. Его не удалось вернуть к полноценной жизни. Азиму удалось украсть его мысли, его волю. Теперь это был не совсем человек. Нед был похож на куклу, которую выбросили на улицу и забыли.
– Плохо, господин, – крестьянин жестом подозвал женщину (видимо, свою жену). Та взяла у него плошку и принялась аккуратно кормить кузнеца. – Никак в себя не придет. А говорят, что так и будет сидеть, как истукан. Заколдовали его маги. Уже которую неделю не говорит. Только спит да ест. А ведь какой хороший кузнец был, – крестьянин вздохнул.
– У него было двое детей. Алан и Найра. Не знаете, где они сейчас?
– Нашелся добрый человек, приютил этих сорванцов. Охотник наш, Крауц.
– Ух, ты! – не выдержал я. Этого я не знал.
– То-то и оно, господин. Мы бы их к себе взяли, так у нас самих трое детей. За Недом приглядываем, а за детишками его, куда там! А вы, господин, их знаете, что ли?
– Знаю, – кивнул я. – А как вообще в городе дела?
– Да какие дела! Живем, господин. Теперь, говорят, из империи много кто к нам приедет. Работать и все такое. У нас тоже многие подумывают поближе к императору перебраться.
Я попрощался и вышел. Все возвращается на круги своя, это точно. И забывается, чтобы ни произошло. Чувства у меня были странные. С одной стороны, трудно было поверить, что жители города могут спокойно сосуществовать после того, что случилось. Ведь так недавно они были разделены на два лагеря, и одни были близки к тому, чтобы уничтожить других. Это было дико и странно.
Потом, пока я направлялся к жилищу Крауца, мне пришла в голову одна мысль. Не знаю, насколько наивной она была, но мне сразу стало легче. Ведь получается, что Азим полностью проиграл. Он хотел захватить власть над людьми, заполнить собой их сознание, поработить их волю. И в случае с такими, как Нед, ему это удалось. Но большинство вырвалось из его подчинения. Для большинства Азим останется страшным сном, кошмаром, но не более того. Азима забыли, забыли его «учение», забыли его власть.
Крауц стоял у своего дома, накинув на плечи тулуп и опираясь на палку. Он смотрел, как рядом Алан и Найра кидают друг в друга снежки.
– Ох, Иоганн, – радостно
– Не мог же я тебя забыть. Как дела? Смотрю, воспитываешь молодежь.
– А то, – Крауц еще раз поглядел на брата с сестрой. – Хорошие они, скажу я тебе. Веселые. Поначалу, конечно, грустили. Такая беда. Ты Неда видел?
– Видел, – я вздохнул. – Мне сказали, что с ним все также плохо.
– Жалко, – Крауц смотрел на детей, его голос дрогнул. – Нельзя, чтоб такие сорванцы пропали, Иоганн. Я их теперь не брошу. Алан из лука стрелять учится. Меткий такой, скоро меня переплюнет. А еще и просит с каким-нибудь солдатом знакомым свести, чтоб мечом махать научил. Надо им хорошее воспитание дать, очень толковые дети, – охотник покрутил ус. – Представляешь, читать попросили научить. Некому их обучить было что ли, не знаю. А недавно оба разом попросились, мол, читать и писать хотят.
Я сам засмотрелся на резвящихся брата с сестрой. Было глупо надеяться, что пережитый ужас никак не отразится на этих несчастных детях. Но сейчас, спустя какое-то время, они могли снова веселиться, а это уже было немало.
– Так научи, – предложил я. – Раз хотят…
– Обязательно, – кивнул Крауц, голос его никак не унимался и дрожал. – Обучу всему, а еще и найду того, кто больше моего знает. Я вот что думаю. Сам видишь, охотник из меня теперь никакой… – он мрачно улыбнулся, посмотрев на поврежденную ногу. – Как весна наступит, думаю взять Алана с Найрой и в империю податься. Слышал, там школы хорошие есть. Детей туда водить буду. А сам в работники наймусь. Руки-то у меня на месте, да и силой не обделен. Как думаешь?
– Думаю, что там мы с тобой еще увидимся.
– Конечно. Будешь заходить, посмотришь, как они растут. Прикипел я к ним, Иоганн. Вроде и о семье никогда не задумывался. А когда мы у той мельницы Найру выручали, так жалко их стало. Без присмотра пропадут.
Алан и Найра со смехом повалились в снег. Я в первый раз видел их такими веселыми. Мы с Крауцем смотрели на них и сами повеселели.
Снег таял быстро. Резко наступившая зима также быстро шла на убыль. Уже пели птицы, солнце слепило глаза. Я скакал по дороге, ведущей из владений барона Вульфгарда. Сбоку показался придорожный трактир, еще одно напоминание о «собратьях». Я придержал Стрелу и посмотрел на заброшенный дом. После всех событий никто не взялся заново открыть это заведение. Скоро его разберут, а неподалеку, наверное, поставят новый трактир, большой и уютный. Я смотрел на слепые темные окна, вызывающие мрачные воспоминания. На секунду появилась мысль, а не запалить ли его? Но потом я сам же посмеялся над этой идеей. Это просто дом. В нем произошло много неприятных вещей, но теперь все закончилось. Я пришпорил Стрелу и поскакал прочь. Скоро я увидел силуэты братьев-наемников. Мы договорились встретиться, чтобы вместе продолжить путь в империю.
– Мы тебя уже заждались, – проворчал Сераф. – Где ты застрял?
– Извините, ребята, – я посмотрел вперед. Там земли барона Штольца, а за ними… Я почувствовал, что волнуюсь сильнее, чем думал.
– Да не трясись, – Джек ободряюще подмигнул. – Мы тебе там хорошие места покажем. Скучно не будет.
– В этом я и не сомневаюсь.