Вожак младшей стаи
Шрифт:
Во время, когда тут назревали те самые события, я про войну говорю, этот Стёпка унюхал, что высшее руководство слиняло с планеты, и при помощи своего папеньки захватил самый верхний пост в местной иерархии. Чисто на собственной инициативе, на одномоментном вдохновении, так сказать. Ну, чистое мошенничество!
Беспортошные мигом подыграли ему, а потом ещё и культурно обставили быстрое свёртывание военных действий по приказу законно назначенного Представителя Президента на планете. То есть — обе стороны, как бы, подчинились — и никто ни в чём не виноват.
— Ну, хорошо.
— В неё никто не вступает. В неё принимают по приговору тройки дядей, дядя Фёдор. Принимают тех, кого считают нужным, и ни перед кем не отчитываются, почему. Ты в ней уже лет шесть состоишь. С тех пор как принял свою первую группу в детском садике. А меня в неё «записали» ещё раньше. Когда мы на Земле котелок процессоров из игрушек наковыряли. Но узнала я об этом только сегодня, прочитав вот эту книжку, — Мелкая показала глазами на тумбочку.
«Новейшая история Прерии. 2075–2085 гг», — значилось на корешке.
— Тебе, между прочим, по почте прислали из отдела образования вместе с уведомлением, что ты теперь член коллегии и поэтому должен сделать отзыв о пригодности её для преподавания в школах. Ох, и уважают тебя, скотина! Оставь книжку в покое — теперь я тебя стану уважать. Иди сюда.
По понятным причинам разговор продолжился уже утром за завтраком. В принципе, кормили Федьку с Нинкой тем, что приготовили для детей — своего рода, снятие пробы. То есть блюдами сбалансированными и не отличающимися особо большим разнообразием. Только по выходным Мелкая «прорывалась» на кухню и уж тогда на столе появлялось привычное для Прерии изобилие закусок и деликатесов. В этих случаях к ним присоединялась Гроза, любившая многое из человеческой стряпни.
Но сегодня, в среду, всё выглядело прозаически.
— Нин, я так и не понял, из чего ты заключила, будто нас приняли в беспортошные. Не в учебнике же это написано!
— Ты когда свой счёт последний раз проверял, о муж мой доверчивый! — Мелкая и не думает кокетничать или загадочно улыбаться — они вдвоём за столом.
— Не помню. Я вообще не помню, когда расходовал сколь-нибудь значительные суммы. Так, бывало приходилось расплатиться в магазине или в кафе — но это же сущая мелочёвка!
— То-то и оно, что зарплаты у нас большие, а траты ничтожные. Я проверила — запросила историю движения средств в наших кошельках, и обнаружила, что некто орудует там, как в собственном кармане. То снимает, то добавляет. На самом деле — это беспортошные организовали сообщающиеся сосуды между своим общаком и нашими сбережениями. То есть, если бы мы с тобой нуждались в средствах на постройку дома или покупку квартиры, ну, или пожелали бы обзавестись собственной яхтой — тогда денег нам бы подкинули в виде бессрочного беспроцентного кредита. Но реально это мы с тобой постоянно выделяли средства на развитие производства, субсидии в науку, разработку вооружений и вообще на всё, на что тратится государство. Потому что беспортошные на всю катушку кредитуют нашего тирана.
— Беспортошные, это «дяди»? — осторожно попытался уточнить Федя.
— Они в
— Это, конечно, интересно, — протянул Нах-Нах, намазывая на бутерброд чёрную икру. — Но у меня этой весной из группы три человека готовы выпуститься в школу. И они хотят идти в поход. А остальные двадцать два ребёнка до этого ещё далеко не доросли. Ума не приложу, что с этим делать! Буду связываться с отделом образования и ходатайствовать о включении их в какую-нибудь другую группу, хоть бы даже и семилеток.
— Не, ну ты хоть понял, что тебя много лет систематически грабят? — заломила бровь Нина.
— Не, ну кончай про всякую фигню рассуждать. Тут горе такое у двух мальчиков и одной девочки. Ведь они мне верят!
Заглотив лошадиным глотком остатки кофе, Нах-Нах помчался к месту сбора воспитанников. Нина допила свою чашку неторопливо, чуть заметно, буквально «про себя» улыбаясь. Прав был тогда, десять лет тому назад, Скопцов — на таких сумасшедших, как её Феденька, и держится этот большой и сложный мир.
Отдел образования внял воплям о помощи и прислал двух практиканток из дошкольного техникума. Потому что иначе не было никакой возможности вызвать Фёдора Кирилловича хоть «на ковёр», хоть на коллегию — он наотрез отказывался оставлять группу без наставника. То есть, скажем, Мила, да та же Гроза, конечно, могли бы присмотреть за воспитанниками, но подобное Федьку не устраивало категорически — дети, по его мнению, должны постоянно находиться в развитии, а не коротать время в ожидании, когда у вечно занятых взрослых до них дойдут руки.
Но в этот же момент в мавританский дворец, в последнее незанятое крыло, въехала школа подготовки космонавтов. Вместе со своими качелями-каруселями, колёсами и центрифугами. Так велел тиран. А Нах-Наху пришлось ставить у батута постоянный пост — ребёнок-несмышлёныш с подобного снаряда может улететь очень далеко и переломаться в хлам. На пост этот, по Федькиному настоянию назначали одного из инструкторов школы, чтобы не примитивно гонял детей прочь от «прыгалки», а следил, инструктировал и показывал.
Фермики обложили всё вокруг надувными плитами и затянули мягкими сетями.
Собственно, интрига стала понятна ещё до того, как тиран и деспот лично явился сюда с ревизией — министра по сношениям с инопланетянами было необходимо подготовить к полётам в космос отнюдь не на пассажирском корабле. Поскольку направить его в специальную школу оказалось решительно невозможно, то саму школу перевезли к месту его основной работы.
По коридорам застучали каблуки курсантских ботинок, а у воспитанников появилась большая куча интересных игрушек. Случалось вытаскивать самых пронырливых из аудиторий с занятий, скажем, по баллистике или по ориентированию на околопланетных орбитах. Что же касается учебных макетов или тренажёров… в общем, стало заметно хлопотней.