Вождь чернокожих
Шрифт:
Отослав девчонку к матери, я повёл свой отряд к месту переговоров, или битвы, это, как фишка ляжет. Нагрузившись продуктами и оружием. Мы пошли в бой.
Нас было восемь, я и семь моих воинов. Наш разведчик, я предполагал, предпочёл, спрятаться, а потом говорить, как он сильно спешил нам на помощь, но боялся быть пойманным и ослабить нас. В общем, примерно в таком духе. Их лживым россказням, замешанным на выдумках и показе желаемого за действительное, я давно уже привык и не воспринимал всерьёз.
Всерьёз, я воспринимал, лишь личную преданность
Прибыв на место, я, оставил троих воинов, в качестве почётного караула и носильщиков подарков, а остальных вооружённых луками, спрятал поблизости.
В принципе, они уже умели прятаться, но я, пошёл ещё дальше и заставил их натереться пылью и увешаться веточками растений произраставших в этой местности. Так что, увидеть теперь их, было практически невозможно. Распределившись, мы остались ждать. Девчонка не обманула и в указанное примерно ею время, вдалеке, появилась группа людей. Нашего разведчика, как и следовало ожидать, нигде не было видно.
Хоть я и не скрывался, поставив возле себя шест с навершием из черепа льва, а за место бунчука на нём трепыхался на ветру его же собственный засушенный хвост с пушистой кисточкой на конце. Получилось, очень внушительно, ну с точки зрения местных.
Продотряд, заметил меня издалека и убыстрил шаг. Я надел себе на голову крокодилий череп со всеми зубами, он правда изрядно весил. Стараясь держать голову прямо и не сгибать шею под тяжестью черепа, я, смотрел сквозь его пустые глазницы, на приближающихся воинов.
В руках у меня был щит, уже не обмазанный глиной, а обтянутый толстой крокодильей кожей и был он почти в мой рост. Но он был лёгким, за счёт переплетённых веток, составлявших его основу.
В другой руке, у меня была моя верная дубина, с уже сломанными грозными шипами африканской акации. Хопеш, как и мачете, висели у меня сзади на волосяном поясе, который любезно связала для меня Мапуту, после моих долгих объяснений и одного слабого подзатыльника.
В общем, я был готов, как наверно и мои воины, вооружённые копьями и щитами, которые были уже попроще и не из крокодильей кожи, а обмазанными глиной, ну да они, и крокодилов не валили в одиночку.
Отряд понял, что я их встречаю открыто и перераспределившись, выдвинул из своих рядов, главарей. Остальные стояли сзади, и по бокам. Среди воинов, было немало лучников и меня это огорчало. А то, придётся бежать, а щит со спины, возьми, да соскочи. И что я тогда буду делать?
Двое главных, стали напротив меня и стали говорить, настороженно смотря на крокодилий череп и не веря, тот ли человек стоит перед ними, или не тот, а лишь притворяется тем. Диалог, начался.
— Кто ты, прячущий своё лицо под костяной маской, — начал небольшого роста, но очень толстый негр.
— Я младший вождь селения, которое находится за моей спиной.
— Мы не верим тебе, Балон.(Это было моё прежнее имя… ага, хорошее правда?)
Пришлось снять маску. Посмотрев на
— Младший брат, нашего старшего вождя. Мы видим твоё лицо, но всё равно не верим тебе, ты переродился и стал сумасшедшим. В тебя вселился злой дух! Ты, Ваалон!
— Нет во мне никакого духа, — ответил я (за исключением русского, но это очень добрый, а не злой, бестолковые вы негры, да и Русью тут не пахнет), — подумал про себя я и продолжил.
— Три дня и три ночи, боролся я с отравлением несвежим человеческим мясом, и победил болезнь, но в борьбе потерял часть памяти и ослабел.
Но, я готов, поддерживать старшего вождя во всех его делах и в знак моих добрых намерений, я сам принёс ему дары и ежегодную дань, чтобы усладить его взыскательный вкус, этим мясом и наполнить животы его поданных, этими вкусными и свежими продуктами.
Возникла пауза и оба главных переговорщика удалились на переговоры, отойдя далеко в сторону. Их воины, с нездоровым любопытством косились на мясо, очевидно сдерживаясь, чтобы не попробовать его сейчас же. Но покосившись, уже на откровенно дерущихся между собой предводителей, пока воздержались, застыв неподвижными чёрными статуями и не давая волю своим эмоциям.
Вскоре перебранка вождей отряда закончилась общим решением, подтверждённым и закреплённым двумя синяками, поставленными в пылу спора и толстяк в сопровождении второго негра, направился ко мне, чтобы огласить приговор.
— Младший вождь, твоя предусмотрительность похвальна и мы примем и дары и дань, но старший вождь, с прискорбием узнав, о твоём состоянии, решил сместить тебя и заметить на другого младшего брата, который стоит возле меня и готов принять под своё покровительство, твою деревню.
— Кроме того, я не вижу здесь, молоденьких девственниц, которые должны уже подрасти и быть направлены старшему вождю, в обмен на серьёзных женщин, исполнивших свой долг перед ним и вызвавшее его неудовольствие своими многочисленными детьми.
— О, как всё запущено, — подумал я. Он, что там двучлен, что ли, всё девочек ему подавай или девушек, но обязательно девственных. Видать здоровья много и всё оно сосредоточено в одном общеизвестном месте.
— Увы, таких у нас, к сожалению, нет, все половозрелые были отправлены в прошлый раз, остались лишь пожилые и совсем юные, которые ещё не понимают, для чего им нужны их половые органы, — ответил я, скорбно сморщив свою рожу.
— Ты врёшь негодяй! — и толстый сосисочный палец, обвиняюще уткнулся в меня на расстоянии в два метра.
— Воины, взять его, — последовал следующий приказ, от которого у второго вождя, поневоле расплылась довольная улыбка. Он то и умер первым, двуличный и неизвестный мой младший брат. (Подозреваю, что таких братьев, у меня было, как гиен не резанных).
Услышав недвусмысленный приказ, говоривший о том, что мои дни сочтены, я сделал длинный прыжок и с размаху опустил свою дубину, на его бестолковую голову.