Вождь и призрак
Шрифт:
— Анна, я бы хотел выпить горячего кофейку перед тем, как выйду на связь с Москвой…
Сидевший на вращающемся табурете Рудольф повернулся к жене.
Она улыбнулась и, кивнув, достала банку с кофе. Привлекательная, темноволосая женщина лет сорока, Анна была худенькой, проворной и очень помогала своему мужу.
Склоняясь над плитой, Анна проговорила:
— По-моему, ты слишком много работаешь. Ты все время в таком страшном нервном напряжении!..
— Анна, но вполне вероятно, что мы с тобой творим историю! Может быть, нам даже удастся изменить ход войны… Если только
— Это уже зависит Не от нас, — откликнулась Анна. — Единственное, что ты можешь, — это добросовестно выполнять свое задание. Ладно, иди сюда и пей свой кофе за столом, — ворчливо добавила она. — Жизнь и без того сложна.
Жизнь была действительно сложной. В 1933 году, после прихода Гитлера к власти, Ресслер скрылся в Швейцарии, чудом избежав ареста. Когда стало ясно, что вот-вот разразится война, он заключил соглашение с Нахрихтен-Дьенст, швейцарской Военно-информационной службой. В обмен на разрешение пользоваться радиопередатчиком Ресслер пообещал передавать швейцарской разведке сведения, которые он будет получать от своих старых берлинских друзей и знакомых.
Незадолго до отъезда Ресслера из Германии он встретился с одним из таких людей. Ресслеру так и не удалось выяснить, кто этот человек, однако он не сомневался, что разговаривает с коммунистом.
— Будет война, — сказал новый знакомый. — Когда она начнется, вы будете получать по рации сигналы от Дятла. Он сидит в таких верхах, вы даже не поверите. Через швейцарскую границу специально для вас провезут контрабандой, мощный радиопередатчик. Я прослежу за тем, чтобы вам сообщили все шифры и технические данные. Ну и конечно, имя швейцарца, который научит вас, как работать с радиопередатчиком.
В 1943 году мягкий, интеллигентный Ресслер, десять лет назад считавший, что так и кончит свои дни, издавая книги по театральному искусству, стал руководить крупнейшей шпионской сетью во всем мире.
— Вам нужна конспиративная кличка, чтобы никто не знал, кто вы на самом деле. Мы решили назвать вас Люси…
Стоя у своего письменного стола в Кремле, Сталин держал в руке расшифрованное послание. Напротив него стояли еще двое. Они хранили почтительное молчание.
Одним из этих людей был Лаврентий Берия, с ледяным лицом, в пенсне. Он руководил НКВД, Министерством госбезопасности, которое впоследствии преобразовалось в КГБ. Другим посетителем был генерал Жуков, широкоплечий, крупный, мускулистый. Сталин показал донесение Берии, а сам, сев за стол, откинулся на спинку стула и закурил трубку с изогнутым мундштуком. Его желтоватые глазки наблюдали из-под кустистых бровей за Берией. Сталин проговорил с грузинским акцентом:
— Это последнее, свежее донесение от Люси.
— А кто такая Люси? — довольно нетерпеливо спросил Жуков.
— Это вас не касается. Люси передает донесения от Дятла, он очень важный агент в гитлеровской Германии. Я надеюсь, генерал… — Сталин выдержал паузу, давая понять, что генеральское звание вполне может оказаться временным, — я надеюсь, генерал Жуков, что вы регулярно посылаете ваших людей в разведку?
Жуков напрягся. Подобный вопрос был чуть ли не оскорблением.
— Товарищ Сталин, я готов лично поручиться, что наши люди ходят в разведку и днем, и ночью. И без «языка» им приказано не возвращаться.
— Тогда скажите, — вкрадчиво спросил Сталин, — как, по-вашему, можно ли верить сообщениям, что немцы готовятся к наступлению?
Сталин и Берия ждали. Тонкогубый Берия, привыкший никогда не заговаривать первым, а всегда дожидаться от Сталина прямого вопроса, протянул донесение Жукову. В робости и скованности шефа НКВД было что-то зловещее.
Жуков сказал, глядя на Сталина:
— Судя по последним сведениям, которыми я располагаю, это донесение правдиво… во всяком случае, что касается положения на передовой…
— Но ведь немцы могли подтянуть туда несколько частей просто для маскировки, — возразил Сталин.
Жуков вздохнул. Он ненавидел хитроумные интриги на военных советах, ненавидел, когда его вызывали в Кремль. Впрочем, он постарался, чтобы Сталин не заметил его вздоха. Да, это вполне в духе Сталина — никому, абсолютно никому не доверять!
«Неужели в ставке Гитлера — где бы она ни находилась — царят такие же интриги?» — подумал генерал.
Однако он не желал признать себя полностью побежденным.
— Конечно, — сказал Жуков, — но предыдущие донесения Дятла оказались на удивление верными, словно их посылал кто-то из ближайшего окружения Гитлера. У вас, как у солдата, наверняка есть нюх на подобные вещи…
— Надо еще немного подождать… пусть поступит еще несколько сигналов, и тогда решим, можно на их основании действовать или нет.
Сталин опустил глаза и вытряхнул пепел из трубки в большую пепельницу, стоявшую на столе. В полутемной комнате красновато мерцали искорки. В Москве по-прежнему экономили электроэнергию. Генерал Жуков понял, что его больше не задерживают.
Оставшись наедине с начальником секретной службы, Сталин немедленно достал второе донесение и протянул его Берии. Затем, не глядя на него, прокомментировал:
— Вот, пришло из Лондона. Английский офицер ВВС Линдсей полетел из Северной Африки на встречу с Гитлером. Боюсь, что Черчилль опять взялся за свое.
— Вы хотите сказать, они намереваются заключить с немцами сепаратный мир? — осторожно предположил Берия, прочитав текст донесения.
— А разве я это сказал? Подождем, как будут развиваться события.
Это была излюбленная фраза Сталина, он всегда занимал выжидательную позицию, пока не понимал, какой поворот принимает дело. То же самое он сказал и в июне 1941 года, когда в Кремль со всех сторон стекались сообщения о неминуемом нападении Германии на Советский Союз.
— А если это все же подтвердится? — отважился спросить Берия.
— Тогда мы примем суровые меры. Или ты со мной не согласен?
А в Люцерне за два часа до описанных событий Рудольф Ресслер, закончив передавать донесение в Москву, приставил назад откидывающуюся доску, которой был замаскирован радиопередатчик, и закрыл дверцу шкафа, где находился смысл всей его жизни.