Вождь и призрак
Шрифт:
Криста шла впереди. Линдсей отметил про себя, что у нее идеально прямые стрелки на чулках. До чего ж нелепо замечать подобные пустяки, когда творится ТАКОЕ! Но что же, черт побери, его тревожит? Чего-то вроде бы не хватает… Но чего? Это всегда труднее всего определить… Они продолжали свой путь по вагонам.
Нет ничего тоскливее поезда дальнего следования, который прибыл на конечную станцию; он похож на дом, откуда вынесли всю мебель. В опустевших купе валялись брошенные газеты и журналы. В пепельницах было полно окурков. В тишине раздавался только мерный стук каблуков Кристы.
Они
— Вот! Видишь открытую дверь? Она ведет из вокзала на улицу. Пошли. Главное — не нервничать. Ты готов?
— Готов, — кивнул Линдсей.
После стольких часов, проведенных в тесном поезде, платформа показалась им необъятной. Линдсей полной грудью вдохнул свежий воздух, ласковый ветерок долетал со снежных вершин. После задымленной атмосферы вагона у Линдсея даже закружилась голова. Он вдруг ощутил неизъяснимый восторг. Впереди зазывно виднелась открытая дверь.
Криста приостановилась и быстро поглядела налево. Линдсей посмотрел в том же направлении и увидел распахнутые ворота, а за ними — крыши припаркованных автомобилей. Главный выход. И вроде бы НИКАКОЙ ОХРАНЫ! У него захватило дух. Криста сделала два шага вперед…
— Позвольте мне проводить вас до машины.
Неизвестно откуда взявшаяся рука схватила Кристу за локоть и повернула к центральному выходу. Линдсей замер. Он держал чемодан в левой руке, а правая была свободна, чтобы вовремя достать нож, спрятанный под штаниной. Неизвестно откуда появившийся провожатый оказался Гартманом. По-кошачьи грациозный, он словно материализовался из пустоты.
Гартман улыбнулся англичанину и поглядел на него с какой-то мольбой. Линдсей кивнул, и все трое пошли по платформе к главному выходу. Нигде, казалось бы, нигде не было охраны! Вот чего, значит, не хватало, и Линдсей интуитивно почувствовал, что тут кроется подвох. Действуй он в одиночку, он гораздо бы раньше догадался об опасности.
Приходится расплачиваться, с горечью подумал англичанин, за то, что перекладываешь часть забот на чужие плечи.
Стоявший возле центрального выхода шофер в военной форме открыл заднюю дверь серого «мерседеса». Гартман жестом пригласил Линдсея сесть вместе с Кристой, дверь захлопнулась, а сам абверовец сел на пассажирское место рядом с водителем. Криста смотрела прямо перед собой и крепко сжимала свой портфель, положив его на колени. Костяшки ее пальцев побелели от напряжения.
Подождав, пока шофер заведет мотор и машина тронется с места, Линдсей быстро оглянулся. С внешней стороны все здание вокзала было оцеплено эсэсовцами, они стояли спиной к стене и каждый держал в руках автомат. Двое солдат замерли по обе стороны от зазывно открытой двери, к которой совсем уж было устремилась Криста, когда появился Гартман.
Глава 17
Фюрер и его автомобильный эскорт покинули Зальцбургский вокзал и устремились
В тот же понедельник в Мюнхене шел снег; он покрыл два огромных, одинаковых купола собора Божьей Матери пушистым белым одеялом. Ровно в одиннадцать часов утра к церкви приковылял, приволакивая ногу, дворник; он толкал перед собой тележку, на которой стоял мусорный бак.
Бак качался, потому что резиновые шины давно сносились, а теперь в Третьем рейхе было не достать даже искусственного каучука. Поэтому тележка кое-как ездила по неровной булыжной мостовой на изношенных металлических ободьях колес.
Часы пробили одиннадцать, старый дворник остановился передохнуть, а снег все падал и падал, мягкие хлопья сыпались на землю… Притаившись на чердаке, агент по имени Пако просматривал в бинокль площадь перед собором Божьей Матери.
На несколько секунд его взор остановился на дворнике, и тайный соглядатай с удовольствием отметил, что дворник — с виду явно калека — стоит там, где надо. Затем агент пошарил биноклем по площади, методично разглядывая прохожих, которые торопливо прошмыгивали мимо церкви, опустив головы.
Пако настороженно всматривался, нет ли чего-нибудь подозрительного… может, среди прохожих затесались гестаповцы? Но все мужчины и женщины, шагавшие по площади, были пожилыми. В Германии теперь остались одни юнцы да старики. Цвет нации либо сражался на Восточном фронте и в Африке, либо был сосредоточен на Западе, куда Гитлер стянул часть войск.
Пако ждал человека, который поднесет спичку к сигарете левой рукой, сделает несколько затяжек и растопчет окурок левой ногой. В десять минут двенадцатого ему стало ясно, что сегодня ничего не случится. Пако вышел с чердака и оглядел площадь. Дворник поковылял, приволакивая ногу, в переулок.
Бак, который он толкал перед собой, был до половины наполнен мусором. А под ветошью и хламом лежали дымовые шашки и гранаты.
В тот же понедельник в Лондоне Тим Уэлби сидел за столом в вестибюле отеля «Риджент Палас» рядом с Пикадилли. Он сидел, загородившись раскрытой посередине газетой «Дейли Мейл».
Со своего места он видел вертящуюся входную дверь; это был идеальный наблюдательный пункт, позволявший не пропустить ни одного посетителя. В девять часов вечера у стойки администратора толпилось довольно много людей. Мужчины в основном носили военную форму: это были солдаты союзных войск, в том числе вездесущие американцы. Многие приходили в отель со своими английскими подружками.
Уэлби, одетый в старую спортивную куртку, сидел, развалясь, но внутренне был очень напряжен. Его связной Савицкий опаздывал. Тим посмотрел на часы. Через три минуты нужно будет встать и уйти. По телефону русский говорил взволнованно, словно стряслась какая-то беда… Это было совсем не в его стиле.
Уэлби нарочно положил на свободное кресло у соседнего журнального столика свой мятый плащ, чтобы туда никто не сел. Как обычно, рандеву должно было состояться в новом месте. Они никогда не встречались в одном и том же месте дважды. И время встреч тоже всегда менялось.