Вождь II: Дорога на запад
Шрифт:
Он приложил ладонь и тут же мы услышали звук открывающего замка. Я взял Гальца за горло на всякий случай и открыл дверь. Внутри оказались почти такие же покои, из которых мы только вышли, только чуть менее богаче обставленные. Однако была тут одна интересная деталь — полноценный алтарь поставленный прямо посреди комнаты. И на нём что-то лежало.
— Что же это такое? — Спросил я, заходя внутрь и кидая Гальца на пол возле одной из стен. Следом зашла Клара. Подойдя, я увидел предмет, лежащий на алтаре. — Яйцо?
Причём большое яйцо, размером со страусиное. Только не чисто белого цвета, а с синими
— Грифонье яйцо! — От удивления воскликнула Клара чем ответила на все мои вопросы.
— Грифонье? — Тут же заинтересовался я.
— Да! Эльфы единственные кто разводит грифонов: наполовину львов наполовину орлов. Свирепые и могучие существа способные летать. Только аристократия и избранные воины императора эльфов имеют право иметь у себя грифонов. Эти животные, кстати, вылупляются сами со временем или после того, как маг с помощью своего дара привяжет детёныша к его будущему хозяину. Понятно почему Гальц так стремился сломать меня, хотел чтобы я выполняла все его приказы. Ему нужен был маг, что смог бы привязать грифончика к нему.
— Что ещё знаешь о грифонах? — Спросил я у Клары продолжая осматривать яйцо.
— Грифоны живут примерно два века. В независимости от того приручил ли ты их или же привязал к себе с помощью магии, они чрезвычайно верны своему хозяину. И хотя они впитывают магию ещё в яйце сами они магией не владеют. Но зато они чувствительные к ней.
— То есть огненным шаром пульнуть в противника не может, но зато почувствует если рядом кто-то использует магию?
— Да. И самое очевидное — грифоны используются в качестве ездовых и летающих животных. У эльфов имеется даже отдельный вид гвардии, что летает на прирученных грифонах.
Этому я не удивился. Имей я доступ к куче яиц грифонов и несколько верных воинов, то сам бы заделал себе подобную гвардию. Наездники на грифонах это мощь, только маги, да меткие и удачливые стрелки могут представлять для них опасность. А так что в открытом бою, что во время штурма или обороны данные наездники способны небольшим составом изменить ход боя.
Признаюсь, что грифоны мне нравятся. Альянс сосед и все дела, но грифоны это круто. Сейчас же я получил в своё распоряжение яйцо этого могучего зверя и потенциально могу заполучить себе одного такого наполовину льва наполовину орла. Прям некая закономерность: у полукровки будет питомец полукровка. Ещё один пример того, что у судьбы есть чувство юмора.
А ещё в казематах я жаловался на то, что мне тут подкинули какого-то слизня в потенциальные питомцы. Теперь вот ещё яйцо это. Но отказываться от возможности получить личного грифона я не буду. Слишком заманчивая перспектива и куча бонусов чтобы отмахиваться от такого предложения.
— Я могу прямо сейчас связать тебя с детёнышем в яйце, — сказала Клара. — Всего пара минут и грифончик проклюнется, считая тебя своим хозяином.
— Давай лучше пока не будем этого делать, — покачал я головой. — Нам вскоре очень быстро сваливать отсюда придётся и делать это с маленьким животным на руках будет очень неудобно. Просто возьмём яйцо с собой, а там уже посмотрим по обстоятельствам.
— Хорошо. Тогда что с графом? Оставишь
— Есть у меня для него «награда» за то, что показал нам это яйцо…
Оставив пока яйцо на алтаре, я подошёл к лежащему у стены графу, усадил его ан пятую точку и заговорил с ним:
— Хорошо граф, ты действительно смог меня удивить. Раз ты решил сам отдать мне это яйцо, то я так и быть не буду тебя медленно убивать следующие несколько часов. Но я тебя всё равно убью, просто быстро и не менее мучительно.
Граф не успел расслабиться услышав, что не будет многочасовых мучений как я буквально шокировал его своим последним предложением. Он тут замычал, начал дёргаться, но выглядело это очень жалко.
— А ты правда думал, что я тебя не убью? Твои люди убили мою мать, так что ты должен поплатиться за это. К тому же, как учил Александр Дыгало — добивать надо своих врагов, чтобы потом в спину не прилетело. Но даже если забыть про меня, то есть Карла, которая тоже желает твоей смерти. Так что у тебя вообще не было никаких шансов. Поэтому я воспользуюсь вот этим средством.
Я достал из напоясной сумки один небольшой флакончик.
— Этот яд очень сложен, я два года только через караванщика ингредиенты собирал и хранил их надеясь, что не будет у меня нужды варить это злое зелье. Как только эта гадость попадает в организм жертве остаётся жить не больше пяти минут. И эти самые минуты он будет испытывать просто невероятную боль. Некоторые несчастные умирали быстрее пяти минут из-за болевого шока, настолько сильная боль их мучила. Вот твоя «награда», граф. Клара, убери путы у его рта ненадолго.
Как только путы исчезли Граф пытался что-то сказать, но я схватил его за челюсть и насильно влил ему яд в горло. Пришлось и в живот ударить, чтобы он проглотил всё. Затем Клара вернула путы обратно заткнув ему рот.
Первые секунд десять ничего не происходило, а затем графа сначала скрючило, а затем он начал дёргаться крайне активно. И, разумеется, он ещё и мычал. Сейчас Гальц испытывал просто адское «наслаждение». Я же был доволен тем, как оплатил одному из убийц моей матери.
— Ему действительно больно, — сказала подошедшая ко мне магичка.
— Сейчас всё его тело агонизирует, нет ничего чтобы не доставляло ему сильную боль. Если хочешь можем посмотреть сможет ли прожить все пять минут или сдохнет раньше.
— Нет, спасибо. Мне достаточно и того, что я увидела. Давай заберём яйцо и твоего друга, после чего покинем это ужасное место. Ненавижу этот замок, стёрла бы его с лица земли.
— Может быть когда-нибудь у тебя и будет такая возможность, Клара. Жизнь полна сюрпризов и неожиданных сюжетных поворотов. Но ты права, давай уже покинем замок. Пора домой.
Лишь на следующее утро слуги и стражники обнаружили, что графа нет в его покоях. Но они очень быстро нашли его любовницу и уже та пояснила, что к ним вломились трое неизвестных, после чего двое увели Гальца в соседние покои. Стража сразу же направилась туда и обнаружила тело графа. Он был мёртв уже несколько часов, его тело застыло в неестественной позе, а сам он в последние минуты свои жизни не только обмочился, но и обгадился. Учитывая, что он также был обнажён, картина вырисовывалась крайне нелицеприятная.