Вождь из сумерек - 2
Шрифт:
На всякий случай попробовал закрыться заклинаньем.
– Зови меня, так как это делают все, Шорки. А то и в самом деле почувствую себя господином.
– А разве это не так?
– Может быть, может быть. Но не для моих друзей. Нашли они нас, Шорки. Значит где-то близко.
Рванулся вперед на сотню - другую саженей. И замер, вслушиваясь в тишину пещеры. И новый бросок. Отбросил орка плечом к стене. Несколько бесшумных шагов…
Снова черные. Эти идут осторожно. Как радаром прощупывают пещеру. Заклинанье не спасет.
Ради бога. Сколько угодно.
В этом случае, господа вояки, меч надежнее.
Прошелся по ногам одним. А второй нырнул под панцирь. Еще кувырок. И он уже за спиной. Повсюду мечется огонь, срываясь с ладоней. Потеряли. Лупят наугад. За мечи не берутся. Не видят все еще. Их проблемы.
Остался один. Последний пельмень из тарелки, даже нахал не тронет. А, он разве похож на нахала? Хотя, он и не ханжа, и не зануда. Сгодится и дохлый. И орк не похож на слабонервного, в обморок не грохнется.
Пока рассуждал, перекинул меч в обратный хват, прошелся по коленям, полоснул по сгибу одной руки, надрезал вторую и остановил кончик меча у прорези забрала.
Кто оценит этот гуманизм? Разве только орк? Но знаком ли он с таким понятием?
Стряхнул кончиком меча шлем с головы. Все тот же голый череп, обтянутый восково – желтой кожей.
Ни какой фантазии у создателя. Все на одно лицо. Причем, модель не из приятных. К высокой словесности не располагает, прямо надо сказать. А поэтому обойдемся простым и доступным языком.
Присел перед раненым магом на корточки. Закрыл левой ладонью черные бездонные глаза. К горлу подступила тошнота. Правую опустил на голый бугристый череп.
Изуродованное тело забилось в судорогах.
– Ну, что же ты, милый, трясешься то так? Я тебя и пальцем еще не тронул. – Ласково, как показалось орку, пробормотал он. – А когда трону, трястись будет поздно. Но тебе будет уже все равно.
Хрустнула черепная кость и судороги прекратилось.
– А я что говорил? Для страха вовсе не было причин. Воспитан в лучших гуманистических традициях советской школы. Мухи не обижу.
У Шорки, судя по глазам, было другое мнение, но с его выражением он не спешил.
– Идем прямо. Так будет длиннее, но быстрее. Не люблю пышных встреч, швейцаров в ливреях у входа, сладкие улыбки на лицах. Всякий раз испытываю непреодолимое чувство неловкости, друг мой Шорки. И потом, ты же не хочешь опоздать к столу?
Шорки хлопал глазами и молчал. Речь Стаса поставила его в тупик.
А Стас уже снова бежал по пещере.
И орк припустил за ним. Пробежали поворот. Впереди мелькнула не ясная тень.
– Замри! – Услышал орк свистящий, еле слышный шепот.
Обернулся, но рядом никого. Из-за поворота новый шепот.
–
Еще несколько раз он исчезал прямо на глазах растерянного орка с непостижимой ловкостью и проворством. И каждый раз шептал побелевшими губами.
– Маг! Великий маг!
А потом шел, осторожно перешагивая через трупы.
– Да, брось ты! Не вздумай брякнуть где-нибудь. Куры на смех поднимут. Мой друг Толян говорит по поэтому поводу проще и доступнее – шевели батонами.
Тесно прижался к стене и медленно пошел вдоль нее, словно по узкому карнизу. Останавливался, прислушивался и крался дальше.
Потом повернулся к орку, и огорченно проворчал.
– Ну, как так можно? Мы старались, торопились, как могли, а они и дверей не хотят открыть. Придется самим. Ты как мыслишь, не подумают они о нас плохо? А то переживать начну! Бессонница, и все такое.
А меч уже полоснул по стене.
Орк вздрогнул, ожидая звонкого хруста стали. Но ничего подобного не произошло. Меч уцелел. Но зато оглушительно затрещала стена пещеры. И Стас нырнул в раскрывшуюся щель.
– Не заскучали без меня, ребятки? – Услышал орк его насмешливый голос. – И что же, позвольте спросить вас, судари мои, не сиделось вам на одном месте?
Меч деловито рубил цепи, которыми пленники были прикованы к стене.
– Фи! Купаве простительно. Женщина. И у Толяна давняя привязанность к голтякам, гайкам и всяким прочим бранзулеткам. Но когда ты, Веселин, приобщился к этим нездоровым мелкобуржуазным привычкам? – Под мечом хрустят цепи.
– Ну, не могу понять, хоть убейте, зачем таким тихим и безобидным ребятам, как вы, такая роскошь?
– Командир… - Промычал Толян.
– Мой вождь, ты опять пришел за нами.
За словами Купавы проглядывалось явное желание повиснуть на его шее, но допустить этого было никак нельзя. И он поспешил предотвратить очевидную попытку.
– Так, судари мои, на лицо потеря боевого оружия. Толян! – Требовательный голос помешал узникам броситься ему на шею.
Но Толян на сей раз оплошал и не нашел подходящей цитаты из воинского устава.
Зато гном бросился к дверям, с явной надеждой вернуть свой топор.
– Скути, времени на это нет. Пусть думают, что подарок. Не обеднеем. Жаль, что с хозяевами поздороваться не успеем. Пренебрежем обидой?
Тащил их, мало что понимающих, за собой. А за спиной уже скрипели, открываясь двери.
– Командир, там все стены в черепах. Аж противно. И у самих видуха еще та.
– Потом, Толян. Скоро вся эта красота вылетит в трубу, в дым. Как бы и нам не угодить в эту славную кампашку.
– Не понял!
– Даже не старайся. Поверь на слово.
В спину полыхнул огонь.