Вожделенная награда

Крюс Кейтлин

— Я нравлюсь тебе? — спросила она, не в силах контролировать свой голос. — Разве не об этом спрашивают любовницы?

— В любом случае им следует так делать, — ответил он своим тихим голосом, от которого у нее слабели колени. — Должен поздравить тебя, Тристанна.

Его губы изогнулись в насмешливой улыбке, и он надвинулся на нее; в его глазах безошибочно угадывался собственнический блеск, и у нее стало горячо между ног. Она отдала бы все за способность ненавидеть его или хотя бы не желать его!

Он взял ее за руку и поднес к губам, не отпуская ее взгляда. Пульс бешено забился в ее висках и горле.

— Ты наконец

соответствуешь моим ожиданиям, если не превосходишь их, — промурлыкал он.

В его голосе она услышала поступь рока, звон решетки, опустившейся за ее спиной.

Глава 8

Вечер, на который привел Тристанну Никос, отнюдь не был небольшим мероприятием. Это была звездная вечеринка в огромном дворце эпохи Возрождения — Палаццо Питти, служившем некогда резиденцией семье Медичи. Огромное холодное здание навалилось на Тристанну невыносимой тяжестью, едва она, опираясь на руку Никоса, вылезла из машины и взглянула на вычурный фасад. Впрочем, Никос давил на нее не меньше.

Ей пришлось сделать вид, что она не заметила ни косых взглядов, ни шепота, когда они шли ко входу во дворец; пришлось улыбнуться фотографам и притвориться, что ей очень нравится быть с Никосом, в этом платье. У нее не было выхода, кроме как постараться справиться с ситуацией по возможности изящно. Она держала голову высоко поднятой, улыбалась и изо всех сил надеялась, что годы притворства, составившие ей репутацию «ледяной» Барбери, придут ей на помощь сейчас. В конце концов, рассудила она, дело было в публичности, а не в том, что на ней надето.

Никос провел ее в открытый дворик под звездным небом. Дождь перестал, вечер был теплый, мягкий свет падал на фонтан и мраморные статуи, застывшие в своих высоких нишах. За столами сидела знать и видные представители высших слоев, одетые в дорогие костюмы, увешанные драгоценностями, лениво обменивающиеся репликами за покрытыми белыми скатертями столиками.

— Что за дело ты имел в виду? — спросила Тристанна, оглядываясь.

Слева от себя она увидела бизнесмена, о котором газеты отзывались только с благоговейными интонациями, справа рок-звезда, известная своими филантропическими деяниями, беседовала с британской светской львицей. Никос бросил на нее взгляд.

— Мое, — просто ответил он.

— В смысле, это твой бизнес? — резко спросила Тристанна. — Или ты намекаешь, что это не мое дело? Такому влиятельному человеку определенно стоит выражаться яснее.

Их взгляды встретились, и по ее телу прошла волна дрожи. Неужели она не может хоть раз нормально отреагировать на его взгляд? Хотя бы сегодня, когда он насильно одел ее, как проститутку, и вывел такую на публику, чтобы убедиться — и убедить пол-Европы, — что она знает свое место? Он смотрел на нее так, словно знал о ней что-то, чего она сама не знала; ей сдавило грудь, пульс участился, и она почувствовала себя так, как будто в этом и была ее цель пребывания с ним, как будто она была его любовницей.

— Хочешь выпить, Тристанна? — мягко спросил он.

— Было бы замечательно, — с трудом выговорила она. — Спасибо.

Она смотрела, как он рассекает толпу в своем идеально сидящем костюме. Как и тогда, на яхте — подумать только, это было всего пару дней назад, — Никос резко выделялся на фоне остальных. Он источал энергию, как другие мужчины — запах парфюма. Он двигался быстро и настороженно, готовый

ко всему. Вся его биография читалась в его движениях: он был готов сражаться, и его хорошая физическая форма была его главным оружием. Одних это притягивало, других — отпугивало. Он был, воплощенной мужественностью. Тристанна была уверена, что он знал, для чего нужна каждая его мышца и как с ее помощью добиться своего в любом споре. Казалось почти нечестным, что такая совершенная оболочка вмещала еще и такой острый, быстрый ум. Тристанна не встречала никого, подобного ему, и ей совсем не хотелось восхищаться им еще и из-за этого. И все-таки никакое самое сильное восхищение не могло изменить ее цель. Едва сделав первый шаг к нему, она уже знала, что совершает большую ошибку, но это не остановило ее, а теперь и подавно было слишком поздно.

— А, Тристанна!

Презрительный, полный ненависти голос заставил ее окаменеть от удивления и недоверия. Питер. Она медленно повернулась к нему.

— Я вижу, ты наконец получила свое законное наследство, — продолжил он.

Она взглянула ему в лицо. Его темные глаза злобно поблескивали. Неужели никто этого не замечает? Она не первый раз задавала себе этот вопрос. Прекрасно сшитый костюм не мог скрыть его истинную сущность, сущность злодея и тирана. Она всегда видела его насквозь и подозревала, что он специально не стеснялся показывать ей всего себя, внушая ужас.

— Питер, — как можно спокойнее сказала она, стараясь не смотреть на то место, где еще были едва заметны синяки, которые он оставил, — одно или два желтоватых пятна как напоминание о его жестокости и полном пренебрежении ею. — Какой приятный сюрприз.

— Я спрашивал себя, что за испорченная девица осмелилась явиться в Палаццо Питти, одетая как двухдолларовая шлюха, — сказал он так насмешливо и громко, что Тристанна почувствовала себя грязной. — Я должен был сразу догадаться, что это ты.

— Тебе не нравится мое платье? — спросила она, поднимая брови, не позволяя лицу выдать ее страх. — Его выбрал Никос. Ты хочешь, чтобы мы ссорились из-за такой мелочи?

Питер холодно уставился на нее, и Тристанна с трудом заставила себя ответить ему самым спокойным взглядом, на какой была способна.

— Ты превзошла саму себя, дорогая сестра, — усмехнулся он после неловкой паузы. — Я думал, что Катракис возьмет то, что ты ему предложила, и выбросит тебя за дверь. — Он оглядел ее с ног до головы, и ее обжег стыд: она знала, что он видит и насколько подробно. Ей захотелось провалиться сквозь землю, но вместо этого она только выпрямила спину. — Но вот ты здесь, с ним. Какой изобретательной и рисковой ты оказалась!

Глядя на брата, она подумала, что должна чувствовать себя победительницей: он думал, что она любовница Никоса, ее план работал. Почему же она чувствовала только пустоту внутри?

— Мне нужна моя часть наследства, — ровным голосом сказала она и улыбнулась. — Разве не этого ты хотел? Никос Катракис определенно подходит под твои критерии. Нас сфотографировали раз пятьдесят, пока мы шли сюда.

Одним из его требований была публичность отношений Тристанны. Он сам хотел выбрать жертву, по причинам, которые ей не хотелось выяснять. Совершенно ясно, кричал он в ту ночь, что мужчина вроде Никоса сделает ее абсолютно непригодной для Питера. Она подозревала, что ему просто нужен был предлог, чтобы заполучить ее в свои руки и сделать ей больно. Ему удалось.