Вожделенная
Шрифт:
Как бы она ни старалась, поговорить с Марией ей тоже не удалось. Скарлет была уверена, что подруга намеренно избегала её, но всего хуже было то, что и Жасмин, и Бекка стали вести себя точно так же. Скарлет решила, что Мария им всё рассказала, выставив её не в лучшем свете. Она не встретила ни одну из них за обедом, что было странно. Чувство одиночества стало её единственным спутником. Друзья, Блейк и родители – все объединились против неё.
Когда прозвенел звонок с последнего урока, Скарлет заторопилась домой, не забыв при этом ещё раз глянуть в телефон – ни единого
Скалет решила сделать первый шаг и написать Марии сообщение после школы, чтобы объяснить всё со своей точки зрения. Мария на сообщение не ответила. Как всегда. Она могла быть лучшей из подруг, но при этом и самым злобным и ревнивым существом.
Скарлет это всё надоело. Она выключила и отложила телефон. В последнее время от него был сплошной вред. Она с нетерпением ждала возвращения мамы с работы, и сейчас, когда был почти вечер, ждала разговора со священником. Всё равно хуже уже не будет.
Тяжёлая дверь со скрипом отворилась, и они вошли внутрь. Скарлет показалось, что она попала в другой мир. Здесь было темно и тихо, а от потёртых каменных полов, старых поношенных скамей и витражных окон исходило ощущение мира и спокойствия. Как ни странно, но здесь Скарлет чувствовала себя как дома, особенно если учитывать, что она была здесь впервые.
Вдруг раздался звон колоколов. Часы пробили шесть. Традиционный звон сменился колокольной песней. Скарлет в жизни не слышала ничего прекраснее и была благодарна матери за то, что та привела её сюда.
«Спасибо, что мы сюда пришли», – сказала она.
Мама сжала её руку и улыбнулась. Скарлет вдруг почувствовала вину за собственное упрямство.
В дальнем конце церкви открылась боковая дверь, и к ним вышел отец МакМуллен. Он поприветствовал их улыбкой.
«А ты, должно быть, Скарлет», – радостно сказал он, направляясь к ним. Он протянул руку даже до того, как приблизился к ним. Скарлет поприветствовала его, а он обхватил её ладонь обеими руками и крепко пожал.
«Я слышал о тебе много всего хорошего. Спасибо, что пришла».
«Спасибо, что пригласили», – ответила Скарлет, не зная, что ещё могла сказать.
Пожимая её руку, он смотрел Скарлет прямо в глаза. Скарлет показалось, что он её анализирует, и результаты этого анализа его удивляют.
Священник быстро убрал руки. При этом на лице его отразилась нерешительность – и даже страх.
МакМуллен прокашлялся.
«Прошу, пройдёмте сюда», – сказал он, развернувшись и направившись по проходу.
Скарлет с матерью пошли за ним, проходя бесчисленные ряды скамей. На ходу Скарлет заметила озабоченный взгляд священника, когда он смотрел в сторону. Скарлет проследила за его
Когда они дошли до конца прохода, все свечи у стены потухли. Когда они достигли алтаря, неожиданно разом потухли все церковные свечи, стоящие там.
Священник резко остановился. Он стоял, не оборачиваясь, будто боялся того, кто был у него за спиной.
Скарлет смотрела на свечи, не понимая, что происходит. Неужели их потушил сквозняк? Скарлет не ощущала ни единого дуновения ветра.
Отец МакМуллен медленно обернулся и посмотрел на неё. Он выглядел испуганным, и Скарлет вдруг подумала, что она тому виной.
На лбу священника выступили бусинки пота, и его глаза опустились к её шее.
«Красивый крестик», – сказал он.
Скарлет услышала дрожь в его голосе, которой не было там ещё минуту назад. Было видно, что священник был не в себе. И его испугала она, вдруг осознала Скарлет. Эта мысль ужаснула её.
«Можно узнать, откуда он у тебя?» – спросил священник.
«Это я его подарила, – вставила мать, – на шестнадцатилетие несколько дней назад».
МакМуллен повернулся к Кейтлин.
«Откуда он у вас?» – напряжённо спросил он.
«Он передавался в нашей семье из поколения в поколение, – ответила она. – Мне его дала бабушка, а ей – её бабушка».
«Могу ли я взглянуть?» – сказал священник, обращаясь к Скарлет.
Она лишь кивнула, не зная, что сказать.
Священник бережно взял крестик двумя пальцами и повернул его к свету. Его глаза округлились от страха.
«Крест Воскрешения», – в ужасе прошептал он.
«Он вам знаком?» – спросила Кейтлин.
МакМуллен опустил крест и отдёрнул руку, будто коснулся змеи.
«Конечно, – сказал он. – Считается, что он появился ещё во времена Христа. Это один из самых известных крестов в христианстве. Он многие века считался утерянным. Это священная реликвия. Я не понимаю, откуда он взялся у вас. Подобные вещи хранятся в Ватикане, в музее, под стеклом».
Скарлет коснулась пальцами крестика, чувствуя его значимость…, а также испытывая страх. «Считается, – продолжил МакМуллен, – что этот крест использовался для защиты первых вампиров».
«Вампиров?» – переспросила Скарлет, чувствуя, что сердце готово выскочить из груди.
«Как это для защиты?» – спросила мать.
«В период зарождения христианства вампиры считались избранными, хорошими. Когда варвары пошли войной на святых, они уничтожали именно вампиров, супер-расу, задачей которой была защита человечества. Тогда быть вампиром было благословением. Это было вроде того, как быть священником сегодня. Они были избранными и обладали бессмертием.
Но потом всё изменилось. Было обращено слишком много вампиров. Среди них появились злобные существа. Со временем их становилось всё больше, и они истребили добрых вампиров. Выжить удалось всего нескольким светлым вампирам, и этот крест стал их символом. Они были вроде тамплиеров своей расы – самым элитным слоем общества».