Вожделенная

Райс Морган

Сейдж оказался сверху и несколько раз ударил брата.

Лор был не менее, а может быть, и более силён, чем он. Он быстро смахнул с себя противника, придавил его коленом к полу и дал под дых.

Воспользовавшись секундной слабостью Лора, Сейдж скинул его с себя и ударил прямо в грудь, отправив его через всю комнату.

«Прекратите это! Оба прекратите!» – закричала Фенисия.

Она вбежала в прихожую, пытаясь их разнять, как делала уже не раз.

Но сейчас усмирить братьев ей не удалось. Сейдж твёрдо решил не уступать. Лор тоже не собирался сдаваться.

Думать нужно было быстро. Сейдж был готов на всё, чтобы остановить брата, но победить его в драке

было невозможно.

И тут Сейджа осенило. Он знал, что необходимо сделать – он должен убить Лора. Раз и навсегда.

Сейдж мечтал об этом долгие столетия. Возможно, Верховный Совет мог даже дать согласие на подобное действие, учитывая тот факт, что Лор охотился на людей, хотя ни у кого в клане Сейджа не хватило бы духу, чтобы привести приговор в действие.

Но сейчас, когда терять Сейджу было нечего, пришло время выполнить то, что требовалось. Пришло время ему убить такого же Бессмертного, как и он сам. Он никогда не делал ничего подобного, но знал, что от него требовалось.

Лор вскочил на ноги и бросился на Сейджа. На этот раз Сейдж ждал этого нападения. Он позволил брату приблизиться.

Когда Лор преодолел полкомнаты, то оказался под люстрой, напротив огромного зеркала над камином. Время пришло.

Сейдж схватил свечу с каминной полки и бросил её в зеркало именно тогда, когда Лор находился напротив.

«НЕТ!» – прокричала Фенисия, разгадав план брата.

Раздался громкий звук бьющегося стекла, и зеркало разлетелось на миллион мелких осколков. Именно этого и добивался Сейдж. Убить Бессмертного можно было только одним способом: поймать его отражение в зеркале и затем разбить его.

Сейдж обернулся, ожидая увидеть Лора умирающим на полу.

Но тут его ждало большое разочарование.

На полу он увидел не Лора, а Фенисию. Она лежала на спине, жадно глотая воздух.

Боковым зрением он заметил, как Лор выбежал из дома.

Сейдж понял, что произошло: Фенисия закрыла собой кузена, и Сейдж поймал её отражение. Он убил сестру.

Его охватила печаль и чувство вины. Он не хотел причинять сестре вред.

«Сейдж, – сказала Фенисия, подняв на него испуганные глаза. – Зачем ты это сделал?»

«Фенисия!» – в слезах прокричал он, опускаясь перед ней на колени.

Нагнувшись, он обхватил руками её голову, вытирая бегущие по щекам сестры слёзы. Его слёзы капали ей на лицо.

«Мне так жаль, – рыдал он. – Я не хотел убивать тебя. Я не хотел!»

Фенисия лежала и плакала, в то время как Сейдж склонился перед ней, не в силах отойти ни на шаг.

«Она стоит этого?» – слабым голосом спросила сестра.

Она лежала на полу и умирала, пока Сейдж сжимал её в объятиях. Её слова раздирали ему сердце. Он знал, что должен уйти, отправиться на танцы и встретиться там со Скарлет, но не мог заставить себя покинуть дом и оставить Фенисию умирать одну. Он стоял перед ней на коленях, держа тело сестры на руках и мысленно проклиная судьбу за её жестокость.

Глава двадцать вторая

Прохладным октябрьским вечером Скарлет шла по школьному стадиону, спускаясь по траве к костру и танцплощадке. Наконец, настал Хэллоуин. Она плотнее завернулась в куртку, дрожа от холода.

Идя в одиночестве в темноте, она увидела, как мимо пробежала группа школьников в карнавальных костюмах – они кричали и дурачились. Группа мальчишек пробежала мимо, направляясь к костру. Веселясь и пытаясь впечатлить друзей, один из них крикнул что-то Скарлет в ухо. Она подпрыгнула от неожиданности и попыталась отпихнуть его, но к тому моменту он уже убежал вперёд. Как же Скарлет ненавидела Хэллоуин.

Вдали

яркий огонь костра освещал ночь, являясь единственным источником света на широком стадионе. Вокруг были развешаны небольшие фонарики, освещающие около половины поля. Даже издали Скарлет слышала музыку и приглушённый грохот басов. Она видела танцующих людей: некоторые надели на шею светящиеся обручи, и эти дрожащие огоньки сверкали в ночи, как маленькие светлячки.

Приблизившись к танцплощадке, Скарлет почувствовала усиливающуюся боль в животе. Это был невероятно долгий день, и Скарлет считала минуты до его завершения, чтобы покончить со всем этим и оказаться в объятиях Сейджа. После первого урока она старалась держаться подальше от всех и быть тише воды, ниже травы: в шкафчике она нашла старую бейсбольную кепку и плотно натянула её на лоб, ссутулившись сидя на самой последней парте, уткнувшись в книгу.

Как бы она ни старалась сконцентрироваться на написанном, у неё ничего не получалось. Весь день Скарлет думала только о Сейдже, считая минуты до встречи. Скарлет не могла дождаться вечера, но понимала, что Сейдж был прав – уехать из города под покровом ночи было намного безопаснее. К тому моменту, когда их начнут искать, они уже будут далеко. Скарлет также понимала, что ему необходимо собрать вещи и попрощаться с родными.

Скарлет прощаться было не с кем. Когда уроки подошли к концу, она подумала о том, чтобы пойти домой и собрать чемодан, но не хотела рисковать встречей с родителями. Она не могла их больше видеть. Они стали уж слишком странными и непредсказуемыми. Скарлет казалось, что она жила под одной крышей с незнакомцами. Любящий, заботливый отец превратился в злого и склочного человека, а мать совершенно выжила с ума.

Скарлет вспоминала счастливые моменты их прошлого, наполненные любовью друг к другу, к ней и её любовью к ним. От этих воспоминаний слёзы наворачивались на глаза. Она не понимала, как всё могло так быстро измениться. В душе она продолжала их любить и очень по ним скучала, даже думая о том, чтобы вернуться домой и попрощаться.

При этом Скарлет понимала, что сейчас это было невозможно: она менялась и отлично осознавала это, ощущая изменения каждой клеточкой своего тела. Скарлет заметила, как обострились чувства: теперь она могла слышать голоса издалека и отлично распознавать запахи, не говоря уже о рези в глазах, а также приступах ярости и нечеловеческой силы. Сильнее всего Скарлет ощущала жажду крови, которая становилась непреодолимее день ото дня. Скарлет больше не могла себя обманывать и отрицать происходящее. Она знала, что превращалась в вампира.

Прочитав дневник матери, она лишь утвердилась в своих догадках. Её мать тоже была вампиром, и Скарлет была в этом уверена. Скарлет не понимала, как или когда её мать стала такой, но знала, что это было так. Её мама всё понимала. Увидев её пометки, в которых говорилось о том, что та должна остановить дочь, Скарлет показалось, будто ей в сердце вонзили острый кинжал. Скарлет знала, что мать хочет её смерти, и теперь она просто не могла её видеть.

Поэтому вместо того, чтобы отправиться домой, после школы Скарлет пошла к реке. Она искала на берегу камни и осколки морского стекла, а затем кидала их в воду. Несколько часов она просидела на бревне, глядя на реку, наблюдая за тем, как накатывает волна, и размышляя о будущей жизни. Скарлет мысленно прощалась со всем, что её окружало: с прекрасной рекой, странным городком и нормальной жизнью. Она понимала, что сегодня вечером, когда Сейдж заберёт её, и они покинут город, они уедут далеко-далеко отсюда и никогда не вернутся. Скарлет была к этому готова.