Вожди белых армий

Черкасов-Георгиевский Владимир Георгиевич

Перед Иркутском каппелевцы, насчитывающие теперь лишь тысячи четыре бойцов, разделились, чтобы пробиваться за Байкал самостоятельно. Части под командованием генерала Сукина, куда вошли оренбургские казаки и сибирские пехотинцы других полков, отправились северным путем. Над группой, костяком которой были закаленные офицеры, двинувшейся южнее, принял командование генерал Войцеховский, бывший во время Ледяного похода начальником штаба у Каппеля.

Прежде чем самим спасаться, генералу Войцеховскому нужно было сделать все, чтобы, быть может, выручить адмирала Колчака, сидящего в Иркутске у чекистов. В начале февраля каппелевцы Войцеховского встали под Иркутском с ультиматумом освободить белого адмирала. Им отказали.

В

строю у Войцеховского стояло никак не больше трех тысяч. Взять с этими изнуренными, израненными людьми хорошо укрепленный Иркутск было невозможно. Но в нем где-то в грязной камере бессонно мерил шагами пол, по его привычке, их вождь, с именем которого они ходили в атаки. Колчак был там беспомощен и совсем один, а белых воинов Войцеховского достаточно, чтобы еще раз вместе пойти на смерть «за други своя»…

Генерал Войцеховский для видимости приготовил на штурм Иркутска две колонны. Одна была ударной, боевой, из каппелевцев, еще крепко держащих оружие. Во второй пошли все нестроевые: раненые, обмороженные, подростки, даже женщины. Две колонны, не сгибаясь, точно так, как изобразил советский режиссер в «Чапаеве», зашагали на пулеметы красных…

В ближайшую ночь на 7 февраля перепуганные чекисты вывели Колчака и его министра В. Н. Пепеляева на расстрел, а каппелевцев Войцеховского красноармейцы отбросили в боях под Олонками и Усть-Кудой. Оттуда, совсем обескровленные, они все же прорвались к атаману Семенову в Читу.

Каппелевские части Войцеховского и прибывшего Сукина объединились с семеновцами для переформирования. Атаманские части были сведены в 1-й корпус Российской Восточной Окраины, каппелевские — во 2-й и 3-й корпуса. Командующим этой белой армией стал генерал Войцеховский при главном командовании генерала Семенова. О своих целях Войцеховский высказался в листовке «К населению Забайкалья»:

«В середине февраля в Забайкалье пришли войска, почти два года боровшиеся с большевиками на Волге, Урале и в Сибири. Это рабочие Ижевского и Боткинского заводов, казаки и крестьяне Поволжья, Урала и различных местностей Сибири — Народная армия (армия правительства Комуча: самарского Комитета членов Учредительного собрания, — которой в 1918 году командовал генерал Каппель. — В. Ч-Г.), поднявшая восстание против советской власти за Учредительное Собрание два года тому назад. За нами с запада к Забайкалью продвигаются советские войска, которые несут с собой коммунизм, комитеты бедноты и гонения за веру в Иисуса Христа.

Где утвердилась советская власть, там в каждой деревне небольшая кучка бездельников, образовав комитеты бедноты, получит право отнимать у каждого все, что им захочется. Большевики отвергают Бога — и, заменив Божью любовь ненавистью, вы будете беспощадно истреблять друг друга. Большевики несут к вам заветы ненависти к Христу, новое Красное евангелие, изданное в Петрограде коммунистами в 1918 г. В каждой местности, где утверждается советская власть, большевики прежде всего отнимают у крестьян хлеб, производят мобилизацию и гонят в бой ваших сыновей.

К западу от Байкала, в Советской России и в Сибири, все время не прекращаются восстания среди крестьян против советской власти, против коммуны из-за хлеба. Спросите наших солдат, и они расскажут вам, что заставило их — двадцать пять тысяч рабочих и крестьян — идти плохо одетыми в суровое зимнее время почти без продовольствия много тысяч верст через всю Сибирь за Байкал, чтобы только не оставаться под властью коммунистов».

* * *

Весной 1920 года во многом из-за общего антиколчаковского восстания коммунистам, эсерам, меньшевикам и сибирским земцам удалось договориться о создании Дальневосточной республики (ДВР). Первые переговоры об этом представителей 5-й красной армии, Сибревкома и иркутского Политцентра прошли в Томске. Каждая из сторон искала свою

выгоду, например, резолюция ЦК партии эсеров на этот счет указывала, что ДВР сохранит восток России «как от хищнической оккупации японцев, так и от разрушительного хозяйничанья большевиков». Обведут всех, конечно, большевики, но в апреле 1920 года этими разнородными политическими силами была провозглашена Дальневосточная республика как «независимое», «демократическое» государство.

Летом 1920 года ДВР заключила мирный договор с Японией, поддержкой которой в основном и выживал до сих пор атаман Семенов, а его 1-й корпус в белой армии, которая стала называться Дальневосточной Русской армией, стали обрабатывать как могли агитаторы и коммунистов, и ДВР. С другой стороны, семеновцам было неуютно вместе со 2-м и 3-м корпусами каппелевцев.

К этому времени в Восточном Забайкалье, в Дальневосточной Русской армии оказалось около тридцати тысяч колчаковских солдат и офицеров, постоянно конфликтовавших с семеновцами. Каппелевцы среди них были цементом Белой гвардии и считали себя истинными наследниками Российской державы, сталкивались с атаманцами Семенова вплоть до массовых драк, стрельбы. Среди каппелевцев было много студенчества, интеллигенции с либеральными идеями, а ижевские, воткинские рабочие все никак не могли привыкнуть принимать национальное трехцветное знамя своим, потому как вплоть до весны 1919 года ходили в атаку против красных под красным же знаменем. К тому же, каппелевцы не могли простить Семенову его раздоры с Колчаком и то, что атаман не послал своих казаков, когда белые изнурительно дрались на Урале и под Тобольском.

Семеновские офицеры, ориентирующиеся на военную диктатуру, войсковые порядки, по своей казачьей «кондовости» презирали всю эту «демократическую» публику. Отлично экипированные, на высоком жалованьи, они насмехались над ветхими шинелями и гимнастерками из мешковины у пришлецов, а Семенов, выступая перед героями Ледяного похода, ехидно заверил их в обязательном обеспечении «теплыми штанами». Ко всему прочему, атаман тянул, чтобы подчиниться главкому Русской армии генералу барону Врангелю, на чем настаивали каппелевцы. В результате, в июне 1920 года генерал Войцеховский сложил с себя командование и уехал за границу вместе со многими бывшими колчаковцами.

Чуткий политик Семенов осенью преодолевает свою «атаманщину», организовывает в Чите всеобщие выборы нового правительства. С сентября 1920 года здесь начал работать законодательный орган — Временное Восточно-Забайкальское Народное собрание. В октябре Григорий Михайлович, плюнув и на сепаратистские устремления, отправляет телеграмму генералу Врангелю, в которой пишет:

«Я пришел к неуклонному решению… не только признать Вас как главу правительства юга России, но и подчиниться Вам, на основаниях преемственности законной власти, оставаясь во главе государственной власти российской восточной окраины».

В это время у Семенова насчитывалось около двадцати тысяч штыков и сабель, 9 бронепоездов, 175 орудий. 1-й, семеновский, корпус держал позиции с запада вдоль магистрали Чита—Маньчжурия. Каппелевские 2-й и 3-й корпуса прикрывали территорию белых с севера и востока, располагаясь от Читы до станции Бырка. Против них в хорошо проработанной красными Читинской операции стянули огромное количество войск, как партизанских, так и НРА — Народно-революционной армии ДВР.

15 октября 1920 года, дождавшись, когда по мирной договоренности с ДВР последний японский состав покинет пределы Забайкалья, войска Амурского фронта ДВР совершенно неожиданно ринулись на белую армию. Каппелевцы, «по-студенчески» верившие, что ДВР за «парламентаризм», считавшие, будто ее лидеры действительно собираются созвать Учредительное собрание, оторопели. Однако быстро оправились и 20 октября ответили могучим контрударом к северу от Читы и на центральном участке обороны.