Вожди белых армий

Черкасов-Георгиевский Владимир Георгиевич

18 ноября на утреннем заседании Совета министров под руководством его председателя Вологодского было выдвинуто предложение, чтобы Колчак принял власть и стал военным диктатором. Александр Васильевич отказался. Его попросили удалиться. Стали обсуждать также выдвинутую на этот пост кандидатуру генерала Болдырева, но она набрала лишь один голос. Колчак как глава нового правительства, управляемого диктаторски, был избран подавляющим большинством голосов.

А. В. Колчаку объявили решение Совета министров Временного Всероссийского правительства об избрании его Верховным правителем России, который должен занять пост Верховного главнокомандующего. В этот же день Совет министров принял акты с «Положением о

временном устройстве государственной власти в России», о производстве вице-адмирала А. В. Колчака в адмиралы. Своим приказом Колчак объявил о вступлении в «Верховное командование всеми сухопутными и вооруженными силами России» и освободил с этой должности генерал-лейтенанта Болдырева.

* * *

Колчаковское правительство весомее и действеннее других белых режимов выразило идею создания всероссийской власти, поддерживаемую всеми антисоветскими силами. Занятие своего верховного поста Колчаком 18 ноября 1918 года было, как отметили сведущие люди, довольно многозначительно: 18 ноября (брюмера) 1799 года Наполеон сверг Совет пятисот, начав править Францией единолично.

Противникам адмирала из антибольшевистского стана было не до символичных совпадений. Уже 19 ноября, узнав об омских событиях, эсеры забили тревогу в Екатеринбурге, где в то время находился Комуч. Собравшийся съезд членов Учредительного собрания провозгласил «полную невозможность признания закономерности происшедшего и необходимость борьбы против Омского правительственного акта всеми средствами». Возмутились и «вспотевшие», «уставшие», как тогда язвили, от своих свершений чехословаки, они заявили, что переворот антидемократичен и нарушил условия Уфимского соглашения.

Колчак телеграфом в Екатеринбург приказал подчиненным ему частям арестовать всех членов Комуча во главе с эсером В. М. Черновым. Их взяли под конвой, но тут вмешался отряд чехословаков и отбил арестантов, помог им бежать в Уфу. Позже эсеры за все это мстили, затевали против колчаковской власти восстания.

Не подчинился новому Верховному на первых порах и атаман Семенов. Адмирал отрешил полковника Семенова от всех должностей, и лишь атаман Оренбургского казачьего войска А. И. Дутов сумел склонить забайкальского лидера к признанию власти Колчака.

В правительстве сохранились почти все министры Директории. В раздутом штате они продолжали работать ни шатко ни валко. Больше всех нареканий впоследствии получил министр иностранных дел 28-летний И. И. Сукин, весьма настроенный в пользу США, за что его прозвали «американский мальчик». Об этом пишет бывший каппелевский генерал Д. В. Филатьев в своей книге «Катастрофа Белого движения в Сибири. 1918–1922. Впечатления очевидца»:

«Он (Сукин. — В. Ч.-Г.) окончательно поссорил адмирала с японцами, не сумел ослабить враждебность чехов, не сумел внушить доверия к Сибирскому правительству со стороны французов и американцев, а если не поссорил и с англичанами, то только потому, что представитель Англии, полковник Нокс, просто не считался с нашим министерством иностранных дел.

Надо, впрочем, по справедливости сказать, что и сам адмирал Колчак, мало эластичный и слишком державшийся идеи великодержавности России, в сношениях с иностранцами шел неизменно по линии наибольшего сопротивления. В результате, столь необходимое Сибирскому правительству признание его всероссийской властью не последовало, что лишило Россию возможности участвовать в заключении Версальского договора и не позволило заключить налаживавшийся американский заем. Но, чтобы не обманываться иллюзиями, надо прямо признать, что ни то, ни другое, т. е. признание и заем, не изменили бы конечного результата Сибирской Белой борьбы.

Не в иностранцах, а в нас самих лежали причины неуспеха. Так же точно можно лишь теоретически рассуждать

о недостатках и даже иногда преступности в деятельности министерства внутренних дел и финансов. Не от работы этих министерств зависел конечный исход борьбы, даже если бы во главе их стояли такие великаны мысли и опыта, как Столыпин и Витте. Центр тяжести, несомненно, находился в области ведения военных операций. Победа на фронте, занятие Москвы и изгнание из Кремля красной нечисти разрешили бы сразу все вопросы…»

Как выполнял свою главкомовскую задачу адмирал Колчак, волею судеб превращенный в сухопутного тактика и стратега? Образа действий было два. Первый в том, чтобы пока не наступать, закончить формирование армии, связаться с Добровольческой армией Деникина и договориться с ним о совместных действиях против Совдепии. Второй — немедленно атаковать красных по главным направлениям. Его, конечно, и принял отчаянный смельчак Колчак.

Понадежнее наступать можно было так. В одном варианте — выставить заслон в сторону Вятки и Казани, основные силы направить на Самару и южнее, чтобы у Царицына соединиться с донцами Краснова и деникинцами, а дальше, упираясь правым флангом в Волгу, всем вместе идти на Москву. В другом случае — двинуться на Казань— Вятку, чтобы через Котлас связаться с войсками Северной области генерала Миллера и с ними наступать на столицы. Но Колчак, пользуясь переброской большевистских сил против войск Краснова и Деникина, решился на третий вариант. Этот напористо воплощал в себе оба предыдущих: ринуться одновременно и на Вятку, и на Самару!

К марту 1919 года у Колчака было 137,5 тысячи бойцов, 352 орудия, 1361 пулемет. Против него в армиях красного Восточного фронта насчитывалось 125 тысяч человек, 422 орудия, 2085 пулеметов. Перевес белых ратников был невелик, но вооруженностью колчаковцы порядочно проигрывали. Не хватало у них и комсостава. По этой же причине развернувшаяся в свое время вместе с восставшими чехословаками Народная армия Комуча не смогла расти дальше.

Лучшие белые силы: опытные офицеры, талантливые полководцы — в подавляющем большинстве сражались на юге у Деникина. Не случайно Западной армией колчаковских войск командовал русский генерал М. В. Ханжин, а Сибирской армией — прославившийся лишь в предыдущих боях с красными, мгновенно произведенный в генералы чех Р. Гайда. Из семнадцати тысяч офицеров Колчака лишь тысяча была кадровой, другие скороспело учились воевать в Первой мировой войне.

Зато в колчаковских частях имелись Ижевский и Боткинский полки из рабочих-повстанцев этих городов. Они были самыми крепкими, боеспособными и геройски стояли против своих пролетарских собратьев с красными звездами. Ижевцы, воткинцы дрались за духовную белую идею, «гегемонов» же с другой стороны подталкивали в спину штыки чекистских заградотрядов. Легендой прослыли у Колчака офицерские отряды корпуса генерала В. О. Каппеля. Их «психическая» атака в полный рост, без выстрелов классически запечатлена в популярнейшем советском фильме «Чапаев». Прославились и колчаковские казаки, не знавшие себе равных в рукопашной. Их «вакуумные» удары ладонью, сложенной «лодочкой», вошли в золотой фонд русского рукопашного боя.

До наступления весной 1919 года колчаковские войска показали себя крупной победой под Пермью в конце декабря 1918 года. Освободили тогда Пермь, ряд других местных городов и прилегающие обширные районы. Взяли в плен многие тысячи красноармейцев, захватили огромные военные трофеи.

С февраля 1919 года Колчак объезжал фронт и западнее Перми действовал в боевой обстановке, за что к Пасхе был награжден орденом Св. Георгия 3-й степени. В последующей горячке боев Александр Васильевич побывает на фронтах в мае, в начале и конце июня, потом в июле. Многие недели он проводил на передовой и лично руководил сражениями.