Вожди СССР в откровениях соратников, охраны и обслуги
Шрифт:
В каждом регионе есть свои «неприкасаемые» номера. Где-то они похожи на московские, где-то придумывают свои местные «суперсерии». Но сейчас их постепенно становится всё меньше. Впрочем, нет, количество номеров не уменьшается, только они изредка начинают попадать обычным гражданам. Летом 2008 года были внесены изменения в правила регистрации транспортных средств. Ими запрещено резервирование отдельных серий или сочетаний символов. Всё это направлено на то, чтобы искоренить коррупцию в милицейских рядах. Побочным же эффектом, как считают разработчики изменений, будет снижение значимости «красивых» номеров.
Эти безусловно замечательные идеи напомнили мне, однако, попытки борьбы с «блатными» номерами в конце 1980-х годов, когда в Москве все номера, начинавшиеся с трёх нулей, устанавливали на машины инвалидов, как правило, «Запорожцы» с ручным управлением. В других регионах они ставились на мусоровозы, ассенизаторские машины и прочую спецтехнику. А потом «красавцы с нулями» постепенно перекочёвывали на автомобили владельцев коммерческих киосков, бандитов и прочих желавших выделиться граждан. Кто-то из древних мудрецов заметил, что вода всегда найдёт себе дорогу, даже камень она точит. А человек-то при желании может вообще горы свернуть. Особенно у нас в России…
А вот спецсигналы в России появились гораздо раньше спецномеров. Транспорт различных властных структур, как сейчас говорят – силовиков, а также высокопоставленных особ должен был тем или иным образом отличаться от обычного.
Между прочим, в отличие от нынешних времён, во время правления династии Романовых спецтранспорт не просто пропускали, но и относились к нему с некоторым трепетом. Не верите? Перечитайте книгу Владимира Гиляровского «Москва и москвичи», а именно то место, где он рассказывает, как первый раз приехал в Москву и на извозчике добирался из Лефортова в Хамовники.
Переезжаем Садовую. У Земляного Вала – вдруг суматоха. По всем улицам извозчики, кучера, ломовики нахлёстывают лошадей и жмутся к самым тротуарам. Мой возница остановился на углу Садовой.
Вдали звенят колокольчики. Извозчик обернулся ко мне и испуганно шепчет:
– Кульеры! Гляди! Колокольцы заливаются близко, слышны топот и окрики.
Вдоль Садовой, со стороны Сухаревки, бешено мчатся одна за другой две прекрасные одинаковые рыжие тройки в одинаковых новых коротеньких тележках. На той и на другой – разудалые ямщики, в шляпёнках с павлиньими перьями, с гиканьем и свистом машут кнутами. В каждой тройке по два одинаковых пассажира: слева жандарм в серой шинели, а справа молодой человек в штатском.
Промелькнули бешеные тройки, и улица приняла обычный вид.
– Кто это? – спрашиваю.
– Жандармы. Из Питера в Сибирь везут. Должно, важнеющих каких. Новиков-сын на первой сам едет. Это его самолучшая тройка. Кульерская. Я рядом с Новиковым на дворе стою, нагляделся.
И тон извозчика, и поведение ломовиков (нынешних таксистов), немедленно освобождающих дорогу спецтранспорту, дают полное представление о том, как рядовые участники дорожного движения в то время относились к власти. Никому и в голову не приходило начать кампанию по запрещению колокольцев, гиканья, свиста и павлиньих перьев. А дело, между прочим, происходило в октябре 1873 года…
Конечно, переход от гужевого транспорта к автомобильному внёс в систему оповещения о проезде VIP-персон некоторые коррективы. Звук колокольчиков тонул в грохоте мотора (автомобилисты прекрасно знают, как «звучит» двигатель внутреннего сгорания без глушителя). Поэтому были придуманы иные способы сигнализации. Сначала это были обычные трубы с резиновой грушей (типа тех, что используют сегодня футбольные болельщики), затем более мощные устройства, в которые воздух нагнетался компрессором. Тон сигналов был разным, но власть, как правило, выбирала что-нибудь особенное.
В довоенные времена происходили случаи, сегодня совершенно немыслимые. Ада Ивановна Юсис, дочь начальника охраны Сталина, в интервью газете ФСО «Кремль-9» вспоминала:
– А однажды Сталин при мне «наказал» непутёвого водителя. Он решил отправиться в Сочи на концерт на открытом автомобиле. Дороги в то время ещё были грунтовые, и если впереди шла машина, то пыли вокруг было – кошмар! И вот мы едем в открытом автомобиле, и тут как на грех перед нами – грузовик. Стали гудеть, чтобы он освободил дорогу, – бесполезно! В конце концов он всё-таки ушёл в сторону. Сталин разозлился и говорит своему шоферу: «Ну-ка поддай ему тоже пыли, пусть подышит».
Можно ли представить себе такую ситуацию не в конце 1920-х годов, а во второй половине 1930-х?
Не секрет, что до 1947 года большинство автомобилей в Гараже особого назначения, обслуживавшем первых лиц государства, долгое время были импортными, и только потом их стали заменять «ЗИСами», «ЗИМами», «Победами» и другими отечественными марками. В оперативном сопровождении в первые послевоенные годы использовали и трофейные автомобили. А о том, как работали сотрудники спецслужб, обеспечивавшие проезд руководителей КПСС и правительства СССР, даёт представление рассказ ветерана органов госохраны Евгения Носарёва.
– В июле 1946 года я работал в группе, которая обеспечивала безопасный и беспрепятственный проезд члена Политбюро Лазаря Кагановича из Министерства промышленности и стройматериалов на Орликовом переулке в центр Москвы. Я работал в милицейской форме, и у меня был пост на Садово-Спасской. Нас было двое и в случае проезда машины (мы это знали по сигналам и по самой машине – таких машин больше не было) давали сигнал девушкам-регулировщицам, которые сидели в «стаканах», регулировали движение и при необходимости останавливали поток транспорта.
И вот однажды во время приближения машины охраняемого от Красных Ворот я вышел к линии «стоп», остановил там часть транспорта, но, смотрю, идёт грузовик «Студебеккер». Я встал к нему лицом, поднял жезл и дал свисток, чтобы он остановился. Шофёр скорость сбавил, но не остановился. В то время, когда машина Кагановича выезжала на перекрёсток, грузовик продолжал движение. Машина прикрытия сразу зашла с правой стороны, остановились. Охраняемого тоже остановили, а «Студебеккер» продолжал движение. Я был уверен, что он не пойдёт на человека, не будет же сбивать, в конце концов, а он меня сбил. И я как стоял с поднятой рукой, жезлом вверх, немного отвернулся, но успел – зацепился за буфер. И он перед глазами охраняемого потащил меня. А я начал бить жезлом по его радиатору, весь жезл размолотил – не останавливается. Ноги тащатся, ботинки мои оборвались…
У меня было оружие, наган и вальтер, я мог стрелять по крайней мере в баллоны, но в это время народу было очень много на улицах, и я побоялся применять оружие, чтобы невинных людей не погубить. Единственная надежда у меня оставалась, что перед нами Колхозная площадь, где всегда интенсивное движение, и если мы попадём под красный свет, может быть, он там остановится.
И тут я услышал наш сигнал. Выездная охрана ездила тогда на немецких машинах «Хорьх», а у них был известный нам специфический сигнал. Я понял, что выездная охрана догоняет машину. И действительно, они его прижали, наставили оружие, и он вынужден был остановиться. Оказалось, что водитель – старшина, военнослужащий, а в кабине с ним сидели лётчик, Герой Советского Союза, и его жена. «Студебеккер» был крытый, в кузове ещё сидели и родственники. Я уже потом узнал, что у них была пьянка и лётчик спешил на Белорусский вокзал. И вот этот старшина решил его подвезти. И он настолько был пьян, что уже плохо ориентировался. Лётчика, конечно, с женой отпустили, а старшину этого доставили в 22-е отделение милиции. Потом его судил военный трибунал и дали пять лет.
Этот рассказ даёт нам достаточно полное представление о том, как в первые послевоенные годы сотрудники спецслужб определяли автомобили, имевшие право на беспрепятственный проезд. Никаких портативных радиостанций у них не было, так что работать приходилось, основываясь, как говорилось в инструкциях, в «аудиовизуальном режиме». Правда, нештатные ситуации, учитывая общую дисциплину водителей и относительно небольшое количество транспорта, были весьма редкими…
В середине 1950-х началось увлечение чиновников разного рода устройствами,
Надо сказать, что в те времена передние дополнительные фары были практически единственным видом световых спецсигналов, и их устанавливали по особому разрешению. Но милицейская проверка, проведённая летом 1957 года, выявила, что машин с «лишними» фарами уж слишком много – 117 штук! Это были автомобили различных министерств и ведомств. Ещё примерно столько же машин было в Гараже особого назначения, но наличие у них спецсигналов в МВД, по понятным причинам, не обсуждалось. А в отношении не столь приближенных к верхам чиновников были приняты жёсткие решения. Распоряжение министра внутренних дел Николая Дудорова, датированное 17 июля 1957 года, гласило:
Запретить в городе Москве установку на легковых автомобилях каких-либо дополнительных фар, прожекторов, цветных подфарников, не предусмотренных заводами-изготовителями, а также окантовку номерных знаков и применение других отличительных обозначений, а имеющиеся – снять.
Правда, другой пункт распоряжения разрешал установку спецсигналов на ограниченное число автомобилей чиновников, но через две недели он был отменён.
А у спецслужб уже были и упомянутые дополнительные фары, и даже своя система распознавания спецмашин. Юрий Ланин, бывший начальник Гаража особого назначения, рассказал нам об этих маленьких хитростях.– В сороковые – пятидесятые годы синих и красных мигалок не существовало. В лучшем случае дополнительные фары белого цвета. Они устанавливались, как правило, на переднем бампере по центру машины. Но и на их установку нужно было разрешение. А для сотрудников милиции на спецтрассах у шофёров оперативных машин были своего рода опознавательные сигналы. При приближении к посту они могли мигнуть дальним светом, но только одной фарой, в зависимости от дня – правой или левой. Этого вполне хватало для того, чтобы беспрепятственно передвигаться. А обычному водителю даже в голову не приходило подать такой сигнал – времена были суровые.
Когда я начал службу, в 1963 году, мигалки уже были. Мы их использовали на оперативных машинах и на автомобилях сопровождения. На основные машины, как это сейчас иногда бывает в некоторых структурах, их никогда не устанавливали. Но звуковые сигналы на основных машинах были. На старых ЗИСах и ЗИЛах устанавливались сигналы типа «кок». Это были мощные звуковые сигналы особого тона. Выглядели очень красиво, блестели хромом. Их по нашему заказу изготавливали небольшими партиями. Они были очень громкими и имели специфическое звучание. А потом, уже в конце 1970-х годов, появились сигнально-громкоговорящие установки, которые устанавливались и на машинах сопровождения, и на машинах охраняемых лиц. Ну а дальше пошли всем известные электронные «крякалки», мультитональные сирены и прочие устройства.
«Мигалочная болезнь» поразила наше автосообщество примерно в середине 1990-х годов. В это время в магазинах автозапчастей и на авторынках появились различные виды проблесковых маячков, в основном китайского или тайваньского производства. Поскольку спрос определяет предложение, открылись и специализированные магазины, в которых можно было купить немецкую и даже американскую продукцию. Получив в своё время официальное разрешение на установку спецсигналов (об этом речь впереди), я посетил (дело было году этак в 1996-м) такой магазин с громким названием «Federal express», располагавшийся в полуподвальчике около Елоховской церкви. Там было всё! От полицейских «люстр», устанавливаемых на гаишных «Фордах», до стробоскопов и импульсных мигалок, как красного, так и синего цвета. Никаких разрешений на покупку не требовали. Правда, цены были заоблачными (до трёх тысяч долларов за комплект). Сейчас, кстати, самая «модная» мигалка стоит вдвое меньше.
Ещё в 2007–2009 годах этот символ приближённости к высшей власти можно было официально оформить и гордо установить на крыше собственного лимузина. Способы были различные: приобрести в одной из силовых или административных структур годовое предписание на транспортное средство с соответствующим штампом либо поставить свой автомобиль на временный учёт в одну из милицейских структур, приобретая во временное же пользование «синие» номера и все необходимые атрибуты власти. Разрешалось ставить спецсигналы даже на личное авто. Достаточно размытое законодательство позволяло применять любой из этих вариантов, а небольшие штрафы давали возможность прокатиться со «светомузыкой» практически всем желающим: была бы машина похожей на те, что используются власть предержащими, да номера покруче.
Я по роду своей прежней работы ездил с мигалкой 5 лет во второй половине 1990-х. Ставилась она на мой личный «Мерседес» совершенно официально, правда, использовал я её крайне редко и лишь во время движения по трассе. Были ситуации, когда останавливаться в пути действующими инструкциями мне не рекомендовалось вообще. Механика получения разрешения была такова: по месту регистрации (стояла моя машина на учёте в одном из ближних регионов) я обращался к милицейскому руководству с официальным письмом, в котором сообщалось, что я такой-то, работаю в аппарате одного из высших органов государственной власти и использую свой личный автомобиль в качестве служебного. В связи с частыми командировками в регион и перевозкой важных документов высказывалась просьба: для соблюдения конфиденциальности передвижения согласовать тонирование стёкол, а также разрешить установку на мой автомобиль звуковых и световых спецсигналов. К письму прилагались необходимые справки с работы, копии личных документов и документов на машину. После спецпроверки и получения резолюции руководства моё заламинированное свидетельство о регистрации транспортного средства с трёх сторон вскрывалось, превращаясь в «книжечку», внутри которой под надписью «Особые отметки» указывалось: «Тонирование согласовано, разрешена установка проблесковых маячков синего и красного цветов и звуковых спецсигналов». Затем ставилась начальственная подпись, заверялось всё это гербовой печатью, и вот она – замечательная бумажка, позволявшая при необходимости отступать от множества пунктов правил дорожного движения!
Этот небольшой экскурс в историю показывает, насколько непроработанным в те времена было законодательство и сколь вольную трактовку допускали подзаконные акты. После правительственных постановлений 2001–2002 годов число мигалок резко пошло на убыль и более-менее стабилизировалось в 2009 году. Странное дело, именно тогда началась кампания по «охоте за мигалками». Одна известная радиостанция призвала всех посылать фото машин со спецсигналами на свой сайт и довольно быстро выяснила, что таких автомобилей даже в столице значительно больше, чем официально объявленная тысяча. Выходит, дурило правительство нашего брата?
Скажу вам как специалист – наши ошибки часто происходят из-за элементарного незнания. Объясню, что я имею в виду. Не буду детализировать нынешний (более строгий) порядок, но в своё время, когда оперативным службам выдавались так называемые «предписания на транспортное средство» (в просторечии «спецталоны»), в них указывалась информация только о марке и модели автомобиля, его цвете, годе выпуска и идентификационном номере. Для получения права использования спецсигналов на предписании ставился специальный штамп. Государственный регистрационный знак мог быть любым.