Возлюбленная воина
Шрифт:
Кристина оцепенела. Неужели он…
Тор уверенно раздвинул нежные складки и почувствовал влагу.
— Да, — сказал он, — ты готова. Я больше не могу ждать.
Кристина задрожала еще сильнее, отреагировав скорее на тон, чем на значение слов.
Его руки приподняли ее бедра. И тут Кристина словно очнулась. Что-то было не так. Дьявол, все было не так! Неужели он…
— Пожалуйста, не надо, — взмолилась она и попыталась вывернуться, почувствовав между ног твердь его мужского естества. — Прекрати!
—
Он сильнее стиснул ее бедра, и твердый пенис начал свой путь.
— Нет! — попыталась протестовать она, но было поздно.
Мощным толчком Тор прорвал девственную плеву и погрузился глубоко в тело Кристины. Она закричала. Девушке показалось, что ее разорвали пополам.
Мужчина замер и выругался. Спустя мгновение он бесцеремонно оттолкнул от себя девушку и кубарем скатился с кровати, словно обжегшись.
Он действительно обжегся. И она тоже.
Тор чувствовал себя так, словно его только что сбросили в ледяное озеро. Затуманившая разум дымка исчезла в мгновение ока. Что, черт возьми, происходит! Девчонка оказалась девственницей!
Он быстрыми шагами подошел к окну и распахнул ставни. Тяжелое дерево громко стукнулось о камень, и звук прокатился по всей комнате.
Луна залила комнату белым призрачным светом. Тор обернулся, взглянул на женщину, лежащую на кровати, и у него кровь застыла в жилах.
Виски еще продолжало действовать, и ему потребовалось время, чтобы мозги окончательно прояснились. Еще раз покосившись на женщину, он понял, что глаза его не обманывают. Это была дочь Фрейзера.
Она села и обхватила руками колени, словно хотела свернуться в комочек и исчезнуть. Ее длинные, почти черные волосы в беспорядке рассыпались по плечам. Она выглядела очень юной, невинной и испуганной. В ее широко открытых глазах стояли слезы.
Подумав о том, что он с ней сделал — как целовал ее, ласкал, как отобрал у нее девственность, — Тор почувствовал себя больным.
Он сделал шаг к ней и остановился. Собственно говоря, ему вовсе не следует ее утешать. Это она должна ему объяснить, что происходит.
— Что ты здесь делаешь? — спросил он. — Почему ты в моей постели?
Кристина побледнела, в темных глазах плескался страх.
— Я…
Неожиданно дверь с грохотом распахнулась, и на пороге возник Эндрю Фрейзер собственной персоной. Свеча в его руках рассеяла мрак. За ним стояла служанка и один из стражников.
Отец Кристины бросил взгляд на сидящую на кровати дочь, потом на Тора, чья нагота не оставляла никакого простора для воображения. Доказательством совращения невинной девушки были пятна крови на простыне.
Мрачный блеск удовлетворения в глазах мужчины заставил Тора похолодеть. Правда была чрезвычайно неприятной. Его провели.
Он покосился на девушку, не желая верить, что она тоже участвовала в обмане.
Она вздрогнула
Кристина молчала. Прошел стыд. Прошел страх. Она не чувствовала вообще ничего. Ей казалось, что она бежит в плотном тумане и не может найти дорогу.
К сожалению, она не спала. О том, что все вокруг было реальностью, постоянно напоминала ноющая боль между ног.
Как могло такое случиться? Она же была охвачена страстью, испытывала самые восхитительные ощущения, которые только можно себе представить, а потом все пошло не так. Он проник в нее так быстро, что она даже не сразу поняла его намерения.
В комнату вошел отец, и стало еще хуже. Служанка, которую он привел, чтобы та засвидетельствовала ее позор, отвела глаза. А стражник стойко стоял рядом и внимательно наблюдал за происходящим.
— Что ты сделал с моей дочерью? — спросил отец расстроенным голосом.
Кристина осмелилась взглянуть на вождя Маклауда. Выражение его лица было, как всегда, агрессивным. Он ответил ее отцу взглядом, полным ледяной ярости.
— Именно то, что делает мужчина, когда ему в постель подкладывают шлюху.
Кристина от удивления открыла рот. От обиды ей захотелось плакать. Как он мог произнести такие слова? Несколько минут назад он жарко целовал ее так, словно не мог насытиться, как будто хотел ее больше всех женщин на свете. Она все еще чувствовала его нежные руки на своей груди, его губы, легко касающиеся ее.
Рука стражника метнулась к рукояти меча, но Фрейзер жестом остановил его.
— Да как ты смеешь?! — воскликнул он. На этот раз ему не пришлось изображать гнев. — На твоем геле — доказательство ее девственности!
Кристина всячески старалась не смотреть на нагое тело воина, но ее глаза, помимо воли, метнулись к его мужскому естеству и испуганно округлились. Господи Иисусе! Не удивительно, что так больно! Покраснев, девушка отвернулась, но вид его великолепного тела уже запечатлелся в ее мозгу. Зато служанка смотрела на Маклауда во все глаза и даже бросила на Кристину взгляд, полный чисто женского восхищения, которой девушка не вполне поняла.
— Я взял то, что мне предложили, — холодно сообщил Макдауд.
Он решил, что она сама этого хотела. Что она стремилась соблазнить его. Но ведь она должна была только лечь рядом, а он не должен был проснуться.
— А теперь ты заплатишь за это, — вполне обыденно и прозаично заявил отец.
Его голос был настолько сух и лишен каких-либо эмоций; это понимание тяжелой лавиной обрушилось на Кристину. Как же она не догадалась об этом раньше?
Отец с самого начала хотел, чтобы все случилось именно так. Он вовсе не случайно задержался. Он и не собирался входить в комнату через несколько минут. Он ждал, когда Маклауд ее обесчестит.