Возлюбленная

Бэнкс Майя

– Есть две вещи, которые я хочу… мне надо… сделать. Первая может звучать глупо.

Пока говорила, она вытащила бумагу, лежащую у нее в сумке, и осторожно развернула ее. Обе женщины наклонились, чтобы взглянуть.

– Это восхитительно, – пробормотала Кали. – Это для них? Для Сета, Майкла и Диллона?

– Откуда ты знаешь? – с трепетом спросила Лили.

Кали улыбнулась и сначала указала на закругленную ленту, окрашенную четырьмя цветами. Яркие синий, зеленый, коричневый и оранжевый.

– Это вы

вчетвером. Единство. Бесконечность. Этот символ Майкла, он целитель, – ответила она, указывая на замысловатый кадуцей (символ врачевания и знак различия медицинской службы армии США), что Лили нарисовала на ленте. Затем она указала на щит, который был на одинаковом расстоянии от двух других символов, изображенных на разноцветной ленте. – А это Сет, защитник.

Холли указала на меч, последний символ в группе:

– Это, должно быть, Диллон, боец.

– Сильный, – пробормотала Лили. – Он сильный и верный.

– А тут ты, – сказал Кали тихо, когда проследила линию нежной лилии вьющуюся из середины круга, цветущую и только что распустившую лепестки.

Лили улыбнулась.

– Ты думаешь, это глупо?

– Мне кажется, это удивительно, – возразила Кали. – Совершенно потрясающе. Что ты собираешься с этим делать?

– Я хочу сделать тату.

У Холли отвисла челюсть, а на лице Кали появилась широкая улыбка.

– Боже мой, это замечательно! Идеально! Где? Ты должна сказать мне, где.

Лили показала пальцем на бедро.

– Здесь. Я хочу, чтобы она была скрыта от посторонних, и только они видели. И знали, что это мы. Мне немного страшно, и я понятия не имею, куда пойти. Вот почему я надеялась, что ты пойдешь со мной. Диллон сказал, что ты была с ним, когда он делал тату в Денвере.

Кали захлопала в ладоши от восторга.

– Я знаю отличное место. Парень удивительно рисует. Я могла бы тоже сделать себе тату, пока мы там. Я хотела сделать, когда была с Диллоном, но он помешал мне.

– Как и должен был, – сказала Холли.

Кали закатила глаза.

– Ты не одобряешь? – спросила Лили у Холли. Последнее, чего ей хотелось, – это тащить свою будущую свекровь в тату-салон, если эта идея ее ужасала.

– О, дело не в этом. Кали тогда была слишком молода для тату. Теперь она старше, и это ее дело. И я иду с вами. Это звучит забавно.

Ее глаза блеснули, и Кали с Лили взорвались от смеха при мысли о Холли, тусующейся в тату-салонах.

– О боже, – простонала Кали. – Мы не можем сказать папам, куда мы собираемся. Иначе они взбесятся и привяжут нас к стульям на все оставшееся время.

Холли рукой зажала ей рот, но согласно кивнула.

– Есть еще кое-что, – тихо сказала Лили.

– Давай, – подбодрила Кали.

– Мы должны поехать туда с ночевкой. Сначала я хочу сделать татуировку. А потом… Потом я собираюсь встретиться со своим бывшим

мужем.

Кали шумно втянулась воздух, а улыбка Холли потускнела. Она взяла руку Лили в свою и сжала ее.

– Ты действительно думаешь, что это разумно? Он причинил тебе боль, дорогая. Не давай ему еще один шанс, чтобы снова это сделать.

– Вот именно, – перевела дух Лили. – Я позволила ему делать и говорить все это. Не сопротивлялась, потому что чувствовала, будто это заслужила. Верила всем сердцем, что все им сказанное – правда, и что он сам был прав. Но он ошибался, – яростно проговорила она. – И он не имел права. Был неправ, и я не позволю ему выйти сухим из воды. Я должна противостоять ему. Изгнать демонов, освободиться, если хочу войти в новую жизнь с Сетом, Диллоном и Майклом. Я хочу посмотреть ему в глаза и сказать, что он был ублюдком, когда сказал мне, что я убила нашего ребенка.

Слезы свободно бежали по ее щекам. Она была сейчас злой. В ярости, даже. Но только на словах. Ее ребенок. Это воспоминание заставило вновь ожить горе и тоску.

Кали обняла ее с одной стороны, пока Холли обнимала их обеих и раскачивала взад-вперед.

– Ты злишься, милая. И запуталась. Но ты совершенно права. Он был гребаным засранецем, раз так поступил с тобой.

– Мама! – выпалила Кали.

Плечи Лили задрожали в беспомощном смехе от шока, прозвучавшего в голосе Кали, когда та услышала сорвавшееся с языка Холли ругательство.

– Что? – разбушевалась Холли. – Какой мудак переложит вину на плечи жены, когда сам не додумался просто подойти и помочь, облегчить нагрузку? Я надеюсь, ты себя больше не винишь, Лили.

Холли наклонилась и коснулась пальцами прядей волос Лили.

– Ты должна знать, это не твоя вина. Произошедшее – страшный, ужасающий факт, ни одна мать не должна пройти через это. Но это не твоя вина. И никогда ею не была.

– Сейчас я это понимаю, – тихо ответила Лили. – Но я так долго чувствовала, что не заслужила прощение. Теперь понимаю, что сначала мне нужно простить себя. Я должна встретиться лицом к лицу с мужчиной, который так предал меня, как не предавали ни одну женщину на свете. И я могу ему противостоять. Я думала об этом всю неделю. Это то, что я должна сделать для себя. Так образом я исцелюсь.

Она взглянула сначала на Кали потом на Холли.

– Парни просили меня выйти за них замуж.

Лицо Кали засветилось.

– И? Ты сказала «Да», верно?

– Я попросила их задать мне этот вопрос через несколько дней, – негромко сказала Лили. – Мне нужно прийти к ним, освободившись от своего прошлого. Без багажа. Только так мы сможем начать новую жизнь.

Холли встала.

– Ну тогда чего же мы ждем? Давай отвезем девочку в Денвер, чтобы она вернулась и положила конец страданиям моих мальчиков.