Возмездие королевы Виктории
Шрифт:
Тони быстро сделал с полдюжины движений туда-сюда, и пила сломалась пополам.
Глядя на болтающиеся куски проволоки, Тони ощутил лишь вздымающуюся в груди безмерную ярость. Она могла сделать свое дело - она обязана была сделать свое дело! Но сломалась. Почему? Почему вообще все, почему заварилась вся эта дурацкая каша? Желая выпустить пар, он пнул стену, но лишь ушиб пальцы. Все еще в объятиях ярости, схватился за прутья и рванул их изо всех сил. Те даже не шелохнулись.
Тони в сердцах оттолкнул их. Рама со скрежетом вывалилась из разбитого желоба в кирпичной стене, с тяжелым шлепком упав на землю снаружи.
Вот тебе и хитроумная фэбээровская техника. Не задаваясь лишними вопросами, Тони мгновенно принял этот поворот событий и головой вперед нырнул сквозь окно, крепко ушибив колено, а затем ободрав голень, пока протискивался через узкий проем, и соскользнул на землю снаружи. Вокруг никого не было видно, и Тони быстро заковылял, прихрамывая, вверх по дороге, пока не повыскочили новые
Трус и забияка, не говоря уж о том, что садист, вот и все, что можно сказать о полковнике хорошего. Грозный и неукротимый при запугивании, каменеющий от ужаса, если роли меняются. Теперь, когда его маленький секрет раскрылся, он станет вдвое более остервенелым противником, - но знание этого секрета несомненно окупится. Тони от всей души возжаждал как-нибудь передать эту истину обветшавшему Дж. Харди и его жене.
Совершив последний головокружительный рывок, дорога в центре деревни пошла более-менее горизонтально. Все выглядело, как и положено; очевидно, новости о событиях в гавани и на склоне холма чуть пониже сюда еще не долетели. Дебелые домохозяйки выходили из магазинов с тяжело нагруженными плетеными корзинками, весело перекликаясь между собой; дюжие шотландцы выходили из бара, перекликаясь еще веселее. Один мускулистый мужчина в голубом комбинезоне - неужели в этом селении нет ни единого коротышки или доходяги?
– протопал на стоянку к красному самосвалу и забрался в кабину. Проснувшийся двигатель зафыркал, машина сдала назад. "РОБИНЗОН, СТРОИТЕЛИ" - гласила надпись на дверце. Тони пришлось отступить, когда грузовик вывернул на узкую дорогу, медленно покатившись вдоль припаркованных у обочины легковушек, и на мгновение над Тони навис громадный задний борт кузова.
Порой намек заменяет подсказку, а тут и намек, и подсказка прямо-таки зазвенели в его ушах. Но Тони не нуждался, чтобы ему дважды повторяли намеки, подсказки или звонки. Быстро оглядевшись - никто в его сторону не глядел - он ухватился за грязный металл и единым рывком метнулся вверх, перевалился через борт и свалился на дно кузова. Впереди виднелась груда гравия, перекрывшая водителю заднее окошко кабины; борта были достаточно высоки, чтобы скрыть Тони от взора окружающих. Он поудобнее улегся на твердом стальном днище и принялся наблюдать, как зеленые ветки пролетают над головой.
Но не успел он проехать и четверти мили, как позади раздалось громкое, повелительное рявканье клаксона, и сердце Тони скакнуло, как кролик через изгородь. Неужели его обнаружили?! Грузовик притормозил, съехал на обочину.
Послышался перестук гравия, разбрасываемого колесами спешащего автомобиля. Тот нагнал грузовик и устремился вперед, а грузовик покатил следом. После этого ничего тревожного больше не происходило.
Когда самосвал вскарабкался на подъем и снова скатился вниз, а затем остановился, Тони попытался припомнить дорогу, виденную по пути сюда. Мимо протарахтел автомобиль, и грузовик двинулся вверх с разворотом. Перекресток и горбатый мостик, где сворачивали. Грузовик покатил налево; значит, он едет не назад, вслед за "Фольксвагеном", а направляется еще дальше по дороге вглубь полуострова. Куда? Тони смутно припомнил карту, но ярче всего ему помнилось, что полуостров скоро кончится, и дальше не будет ничего, кроме зеленых вод Атлантики. Может, морской порт? Перед его мысленным взором заплясали паромы. Или надеяться на такое - слишком большая наглость? Лучше всего подождать и посмотреть. Пока что он в достаточной в безопасности и относительном комфорте. Ну, по крайней мере, в достаточной безопасности. С неожиданной скоростью белые облака ринулись по небесам, чтобы закрыть солнце, затем затянуть небо плотной пеленой и перейти к извержению мелкой, холодной и пронизывающей измороси. Тони поплотнее стянул воротник вокруг шеи и задрожал; капельки секли его лицо. Легонький костюм, идеальная одежда для душной вашингтонской весны, почти не защищал от погоды - вернее, непогоды - этой северной широты. Тони совсем упал духом, припомнив слова учителя географии, что северные части британских островов, где он сейчас вне всяких сомнений и находится, расположены на той же широте, что и Гудзонов залив в Канаде. Пригодными для жизни их делает лишь благословенное присутствие Гольфстрима. И где же он, этот Гольфстрим, когда он так нужен? Сплошь
Говорят, что только ад пребывает во веки веков, но даже пребыванию в чистилище приходит конец. После нескончаемого периода страданий над Тони начали проплывать сперва домики, а затем дома повыше из красного кирпича, и наконец гудение отдаленного клаксона провозгласило, что здесь имеется какое-то уличное движение. Тони не представлял, где находится, но пункт назначения близок. Годится любое место; надо выбираться из кузова. Когда грузовик остановился, Тони осторожно приподнял голову и увидел круглую зеленую клумбу с каменным крестом в центре и сверкающую сырую мостовую вокруг. Кузов под ним задрожал, когда самосвал, включив передачу, рванулся вперед. Тони перевалился через задний борт на дорогу, и через пару шагов оказался на траве. Пожилой водитель небольшой легковушки, катившей чуть ли не впритык за самосвалом, поглядел на него с подозрением, поэтому Тони развернулся и весело помахал вслед укатившему грузовику. Легковушка последовала за самосвалом, и обе машины скрылись из виду в переулке. Тони продолжал шагать, сделав вид, что разглядывает крест с огромным интересом, но на самом деле пытался разглядеть, куда занесла его судьба.
Волны разбивались о волнолом по другую сторону от дороги, а морские воды отражали свинцово-серые тучи, несущиеся чуть ли не над самыми крышами и попутно роняющие мелкий дождь. Никаких паромов, только рыбачьи лодки у причала чуть подальше, - а Тони вознамерился держаться от рыбачьих лодок подальше; нет уж, спасибо. Огибая крест, он разглядел что-то вроде проспекта. Вывески на проспекте рекламировали магазины всяческого рода - даже дешевая распродажа и супермаркет. Снова лоно цивилизации! Тони сделал было шаг с тротуара, но тут же поспешно отступил обратно. Нет, надо смотреть не ту, а в эту сторону. С этой стороны показались два автомобиля и три мотоцикла, катившие прямо на него, и Тони выждал, пока они проедут, после чего торопливо пересек улицу. Ближайшим заведением оказался магазин "Мужская галантерея Эркарт и К°". Вот это годится! Тони с опаской распахнул дверь и ввалился внутрь. Там было тепло, и улыбающаяся молодая дама, выйдя вперед, осведомилась, не может ли она ему чем-нибудь помочь. Тони окинул товары вожделеющим взором и указал на мохнатый твидовый берет на гипсовой голове.
– Берет, мне очень нравится этот берет.
– Вы знаете свой размер, сэр?
– Седьмой, что-то вроде того.
– Почему бы вам не примерить вот этот… Совершенно впору, сэр, и при том очень вам идет. Это хорошая покупка за девяносто пять пенсов.
Пенсов? Пенсов… Он и забыл, что это край фунтов и пенсов. Мимолетный взгляд в собственный тонкий бумажник выявил всего несколько купюр по доллару и одну-единственную дяситидолларовую, каковую он и протянул девушке с обворожительной улыбкой. Она поглядела на купюру, склонив голову к плечу, но без особого интереса.
– Извините, но мы не берем иностранных денег. Приказ директора. Но банк как раз через дорогу. Закрывается через пять минут, они вам обменяют ее.
Пять минут!
– Отлично, именно так я и поступлю, сейчас вернусь.
– Тони открыл было дверь, и тут ее теплый голос с едва-едва уловимым намеком на колкость долетел ему вслед:
– А не собираетесь ли вы оставить берет, сэр? Я подготовлю его к вашему возвращению.
– Берет? Конечно, я и забыл. Вот, сейчас вернусь.
Он выскользнул из магазина, несмотря на холодный дождь покрывшись испариной, будто попался на горячем, как хитроумный похититель беретов. Быстро бросив взгляд в обе стороны, он убедился, что дорога свободна, торопливо пересек улицу и взбежал по ступенькам банка к человеку в синем мундире, как раз закрывавшему дверь. Несколько долгих секунд тот угрюмо взирал на Тони, потом на часы, стрелки которых не доползли еще целых две минуты до половины четвертого, вздохнул и неохотно открыл дверь, чтобы впустить Тони внутрь. Интерьер являл собой сплошь мореное дерево и бронзу, даже сам воздух был напоен чем-то от девятнадцатого века. Но телефоны все-таки работали, хоть их и приходилось заводить для этого торчащими сбоку рукоятками, и весть о деньгах из выкупа должна была уже разлететься. Не без трепета Тони приблизился к окошку с табличкой "ОБМЕН ВАЛЮТЫ", гадая, что же делать. На паре собственных долларов далеко не уедешь. Но если обменять немного денег из бумажника полковника, есть риск угодить в полицию. Ладно, пусть арестовывают! Может быть, удастся открутиться от обвинений, никому и в голову не придет, что он каким-либо образом связан с террористами. А если его арестуют - что ж, по крайней мере, он окажется недосягаемым для вездесущих кельтских и кубинских убийц. Главное, понаглее!
– Я бы хотел обменять сто американских долларов, - заявил он блеклому существу, заточенному за решеткой кассы.
– Нет, две… три сотни.
От изменения суммы тяжесть преступления не меняется.
– Минуточку, если позволите, мне надо кое-что проверить.
Кассир отошел от окошка, чтобы переговорить с коллегой, а сердце Тони тут же вернулось к привычной работе отбойного молотка внутри грудной клетки. Работники банка изучили какой-то лист бумаги, печально покачали над ним головами, затем кассир вернулся. Список похищенных купюр? Кассир был прямо-таки убит горем.