Возмездие (Сб.)
Шрифт:
— Берта, — сказал он, — сейчас мы с тобой отправимся в дом покойного Герберта. Наш гость останется здесь.
— Быть может, сперва пообедаем? Вы, наверное, голодны.
— Нет. — Механик переглянулся с Аскером. — Нет, обедать будем после. Кстати, захвати свою большую сумку. Мы кое-что купим по дороге.
Берта Шталекер вышла.
Аскер сказал:
— Фрау Лизель ничего не должна знать.
— Понимаю… Кстати, вам надо переодеться. Роста мы примерно одинакового, только я чуточку толще. Сейчас принесу.
Шталекер вышел и вскоре вернулся с коричневой
— Все, что у меня есть, — сказал он. — А доспехи ваши снимите и затолкайте под диван. Вернусь — уничтожим.
Отто и Берта Шталекер ушли. Аскер поспешно переоделся, приблизился к зеркалу. Оттуда на него глядел человек в мешковатом костюме, поношенном и несколько просторном, с усталым, помятым лицом.
— Сойдёт, — пробормотал он, переложил в карманы пиджака и брюк документы, пистолет, сигареты со спичками и вышел.
Супруги Шталекер были уже в конце улицы. Аскер последовал за ними, держась в отдалении.
Проводив Берту и Отто до дома покойного, он вздохнул с облегчением. Проверка прошла благополучно. Механик и его жена ни с кем по дороге не разговаривали, не подходили ни к одному из многочисленных телефонов-автоматов, встречавшихся на пути.
Шталекеры скрылись в домике Ланге. Аскер неторопливо двинулся в обратную сторону, зорко приглядываясь к тому, что делается на улице. Правильно ли он поступил, оставшись в Остбурге? После гибели Герберта, казалось, уже ничто не мешало ему отправиться в соседний город, где находилось третье убежище. Однако уехать туда — значило спастись самому, но задержать выполнение задания. А здесь была ещё надежда… И он не ошибся: удалось главное — он связался со Шталекером!
Рассуждая так, Аскер дошёл до перекрёстка и вдруг почувствовал, что за ним наблюдают. Быть может, тревога ложная и только показалось, что встретившийся на пути человек в светлом пальто слишком уж внимательно на него поглядел?
Аскер вытащил сигареты и спички, как бы невзначай обронил коробок. Поднимая его, осторожно оглянулся. Так и есть — тот, в светлом пальто, неторопливо шёл следом.
Это был Адольф Торп.
К сильным, волевым людям приходит в минуту опасности очень большое спокойствие, особенная собранность, ясность мысли. Это позволяет мгновенно оценить обстановку, принять нужное решение, быстро и точно осуществить намеченное.
Таким ценным для разведчика качеством Аскер обладал. Но что он мог сделать сейчас, на пустынных в это предвечернее время улицах германского города — чужого, враждебного!
Он прошёл сотню шагов, ещё сотню, задержался у витрины магазина, будто рассматривая выставленный товар, скосил глаза в сторону. Человек в светлом пальто не отставал: остановился Аскер — задержался и наблюдатель, подойдя к афишной тумбе.
Все окончательно прояснилось. Продолжая путь, Аскер медленно опустил руку в карман, нащупал пистолет, отодвинул предохранитель.
Позади ещё один квартал. Дальше начинается улица, застроенная многоэтажными домами. И
Дом с проходными дворами! У Аскера перехватило дыхание. Но ведь о них, вероятно, знает и тот, что идёт следом. Знает и, конечно, не останется ждать на улице — устремится за ним в туннель.
«Хорошо, — решил Аскер, — пусть идёт!»
Вот и дом — серая каменная громада. Только бы не оказалось людей у входа!
Ворота, несколько вдвинутые в толщу стены, обозначились, когда до них осталось метров двенадцать. Они были свободны. Аскер заставил себя спокойно подойти к ним — и кинулся бежать. Скользнув в туннель, он отпрянул в сторону и затаился у стены, прикрывшись одной из створок ворот.
Прошла секунда, другая, послышался шум шагов. На землю у входа легла короткая тень. Аскер затаил дыхание. Он бы и удары сердца приглушил, если б мог. Мгновение тень была неподвижна, потом двинулась. Из-за створки ворот появился профиль мужчины. Аскер отчётливо разглядел высокий красивый лоб, правильной формы нос, энергичный подбородок, пульсирующую на шее маленькую синюю жилку.
В шею он и ударил — тем коротким сильным тычком, который долго тренировал и выучился производить безошибочно.
Прежде чем Торп упал, Аскер подхватил его, прислонил к стене, снова ударил — на этот раз в подбородок — и опустил на землю обмякшее тело врага.
Глубоко вздохнув, он вышел из ворот и неторопливо двинулся по улице. Машинально опущенная в карман рука наткнулась на рубчатую рукоять пистолета. Аскер вновь поставил его на предохранитель.
Торп открыл глаза, оглядел сводчатый потолок, под которым лежал. Сильно болела голова. Он с трудом перевалился на живот, поднялся, цепляясь за стену.
Подскочил прохожий.
— Что случилось? О, у вас кровь! — Он указал на скулу Торпа, с которой падали тяжёлые тёмные капли.
— Позовите шуцмана, — с трудом проговорил штурмфюрер.
Прохожий поспешил на перекрёсток и вскоре вернулся с полицейским. Возле Торпа стали собираться зеваки. Шуцман растолкал их, остановил проходивший автомобиль и усадил Торпа.
Спустя полчаса штурмфюрер Торп, морщась от сильной боли в голове, сидел в своём служебном кабинете. Фельдшер бинтовал ему скулу и шею. Вошёл Беккер. Его маленькие глазки гневно сверкали. Торп попытался встать. Беккер досадливо шевельнул плечом.
— Сидите, сидите, — проскрипел он. — Вы можете вскочить при появлении начальника, щёлкнуть каблуками, колесом выгнуть грудь, с собачьей преданностью глазеть на шефа. Но при всем этом вы остаётесь круглым идиотом!
Фельдшер поспешил закончить работу и уйти.