Возмездие
Шрифт:
— Ты ведь наслышан, как чехи воевали в Грозном?
— Ну, наслышан, — кивнул тот, — старшие мужики рассказывали.
— Ну так вот, слухи ходят, будто у этих московских беспредельщиков повадки один в один, как у ваххабитов в девяносто пятом. Снайперские засады, ночные налеты, отстрел офицеров и всякая прочая херня. Будто бы мы снова с чеченцами воюем…
— Да ну, бред какой-то. — Егоров скорчил скептическую мину, показывая, насколько подобное предположение выглядит нелепым. — Больше слушай ерунду всякую.
— Ну, ерунда не ерунда, а люди опытные об этом говорили, нет смысла сомневаться в их
— Брось, Димон, не забивай голову. — Сержант даже и не заметил, как они с сослуживцем поменялись ролями. Теперь уже Егоров пренебрежительно отзывался об организованных террористах, хотя пару минут назад настаивал на том, что не следует их недооценивать. — Не было б столько гражданских в Москве, давно бы уже всю погань отсюда выдавили. А так им только и остается, что мелко пакостить из-за угла, потому что в прямом противостоянии мы их в порошок сотрем.
— Ну да, наверное ты пра… — товарищ замолчал на середине фразы, засмотревшись на что-то позади сержанта. — Гля! Это что, крыса что ли?
Егоров обернулся, попутно выбрасывая на асфальт скуренный до самого фильтра бычок, и действительно увидел жирную плешивую крысу, которая размерами не сильно-то уступала иной мелкой кошке. Она с поразительной целеустремленностью ползла по гигантскому для нее колесу бронетранспортера. Шевелился грызун как-то совсем странно, словно пьяный, пошатываясь и качаясь, а к его боку было чем-то примотано нечто напоминающее размерами и формой половину буханки хлеба.
— Это что еще за хрень?
Сержант попытался подойти ближе, но крыса, почуяв приближение человека, начала шевелиться куда более резво и, в конце концов, юркнула куда-то под броню.
— Видал?! — Рядом нарисовался удивленный Димыч. — Совсем оборзели, да?
— Видал-видал. А ты не заметил, что она тащила?
— Да вроде коробочку какую-то… не разглядел особо.
— И нахрена крысе коробка?
— Ну, не знаю, может она так носит свои…
Закончить фразу Димон не успел, потому что где-то под бронетранспортером прогремел мощный взрыв. Взрывная волна сорвала несколько толстых центнеровых покрышек по правому борту с такой легкостью, словно они были не тяжелее обычной надутой автомобильной камеры. Одна из них прямой наводкой полетела в парочку солдат, которые разлетелись в разные стороны почище, чем кегли в боулинге.
Сквозь боль и пронзительный звон в ушах, который на оглушающе высокой ноте перекрывал все звуки окружающего мира, Егоров попытался поднять голову и осмотреться. Но максимум, что ему удалось сделать, это только лишь едва-едва приоткрыть веко одного глаза. Второе, почему-то, открываться отказывалось наотрез. Боец увидел, как из люка подорванного БТР-а выпрыгивают его оглушенные сослуживцы, опасающиеся, как бы в борт брони не зарядили чем-нибудь потяжелей, например, ПТУР, похоронив весь экипаж в закопченном стальном гробу. Но почему-то вдруг то один, то другой солдат спотыкался на ровном месте, падал на землю и больше уже не поднимался.
«Да эти же суки стреляют по нам, просто я ничего не слышу…» — пришла в голову сержанта какая-то совершенно отстраненная мысль, словно перед ним разворачивалась не реальность, а кадры из голливудского боевика.
Взгляд раненного
«Ну и суки… какие же вы суки…» — успел подумать солдат, прежде чем его сознание заволокло непроглядной черной пеленой.
Глава 13
К контрольно-пропускному пункту, отгороженному несколькими монументальными шлагбаумами с наваренными на них штыками и километрами зигзагов острой «Егозы» вокруг, со скоростью хромого пешехода подкатил не самого чистого вида бензовоз. На машине висели черные номера, сообщающие всякому, что этот автомобиль принадлежит министерству обороны, но препятствия, тем не менее, не спешили отъезжать с ее пути. Хоть и водитель с сопровождающим были прекрасно знакомы всему наряду, бойцы все равно дисциплинировано вышли встречать и досматривать прибывший транспорт. Не то было нынче время, чтобы легкомысленно относиться к службе, ведь все уже успели убедиться, что за каждую ошибку приходилось платить кровью. И не чьей-то там, а кровью своих друзей и товарищей, а зачастую и собственной.
Именно по этой причине, понимая что на их плечах лежит ответственность не только за свои жизни, но и за жизни тех, кто сейчас несет службу за этим бетонным забором, все три помощника дежурного покинули теплый пост, выходя под сырой зимний ветер. В руках они несли смотровые спецсредства, не забывая заодно держать автоматы поблизости, чтобы, в случае чего, успеть их взять наизготовку, а в небольшом отдалении, чуть позади помдежей, неспешно шел вожатый со своей служебной собакой.
Приблизившись на несколько метров к бензовозу, троица солдат замерла, жестом приглашая водителя и сопровождающего покинуть кабину КамАЗа, и даже не шелохнулись, пока парочка военных не вышла.
— Аллё, пацаны, вы что, опять нас досматривать будете? — Эмоционально начал возмущаться водитель бензовоза, активно жестикулируя при этом руками.
— Будем, — легко согласился один из бойцов, — и так каждый рейс, при каждом заезде на территорию. А надо будет, еще и на выезде проверять начнем.
— Гонишь что ли? Это ж сколько времени я на КПП вашем потеряю?!
— Не наши проблемы, — сурово покачал головой солдат, — у нас задача четко поставлена, так что отойдите от машины и не мешайте работать.
Ворча и проклиная штабных крыс, которые своими бесконечными инициативами мешают простым служивым лямку службы тянуть, водитель все же послушно удалился на пару метров от кабины и замер. Но как только к КамАЗу приблизилась троица проверяющих, то откуда-то из-за заднего колеса автомобиля шмыгнула крупная черная кошка.
Похоже, она долго каталась на металлической подножке, и успела основательно надышаться выхлопными газами, потому что движения у животного были какие-то дерганные и несогласованные, словно у хронического алкаша. И подтверждая догадку о том, что она явно не в себе, кошка исторгла из себя какой-то утробный угрожающий мяв, а потом с целеустремлённостью камикадзе кинулась прямиком к замершей неподалеку служебной собаке.