Возмездие
Шрифт:
Там, где проходил этот странный человек, мертвые начинали шевелиться и подниматься на ноги. А те, кто ног лишился или были сломаны пополам, как детские игрушки, переворачивались на живот и ползли на одних руках. Ползли, чтобы вцепиться в тех, с кем шли на эту войну плечом к плечу, с кем ели кашу из одного котла, с кем ночевали в одной палатке…
Дрожащий от страха боец не мог ничего с собой поделать. Как бы он не пытался заставить себя вскинуть оружие и длинной очередью положить конец разверзнувшемуся на городских улицах аду, руки отказывались его слушать.
Поравнявшись с трясущимся солдатом, Аид посмотрел ему прямо в глаза, и от вида их бездонной нечестивости военный чуть не потерял сознание. Стоящий перед ним был Злом, злом с большой буквы, чистым и незамутненным, настоящей квинтэссенцией мерзости, чуждой всему живому на этой земле. И только воспоминание о том, что именно эта тварь виновата в гибели тысяч его соратников, его экипажа, его сослуживцев и друзей сумело придать командиру немного сил. Сил, достаточных для того, чтобы вспомнить о том самом выделенном канале для связи с командованием.
Кое-как переключив волну, боец затараторил в совершенно глухой эфир, который после неразберихи общего канала казался оплотом могильного покоя:
— Башня, ответь! Вызывает командир машины ТР-204у, повторяю, вызывает командир машины ТР-204у. Вижу Аида, он прямо передо мной! Повторяю, Аид прямо передо мной!
— Башня на связи, назовитесь полностью.
— Да чтоб тебя… Сержант Каменский, военный билет номер 0898468, командир БМП с учетным номером ТР-204у! Вызываю огонь на себя! Бейте по координатам машины ТР-204у! Повторяю, по координатам машины ТР-204у! Аид стоит прямо передо мной!
— Сообщение принято, — раздался в наушнике сухой официальный голос, который при следующей фразе немного дрогнул. — Спасибо за службу, сержант, родина вас не забудет.
— Служу России…
Чья-то гигантская рука, слишком огромная, чтобы принадлежать человеку, с силой сдернула с головы военного противогаз вместе с радиогарнитурой, и боец осознал, что сам Аид с одним из своих уродливых созданий стоит в паре метров от него.
— Ты очень смелый человек, — сказал Аид, и звучание его голоса повергло бойца в настоящий трепет. Хотя было непонятно, как он вообще услышал сквозь шум яростного боя приглушенный резиной шепот сержанта? — Ты жертвуешь собой и своими товарищами, чтобы убить меня. Такой героизм невозможно не уважать.
Солдат обмер, будучи не в силах даже ответить, и просто смотрел, как Аид подходит к нему. Медленно и неотвратимо, как наступление ночи. И чем ближе он подступал к командиру БМП, тем сильнее становилось ощущение иступляющего страха. Страха, которому невозможно было подобрать описание, страха из-за которого мир сворачивался до одной единственной мысли, пульсирующей раскаленным гвоздем в мозгу: «Выжить! Выжить! Выжить!»
Но боец все равно нашел в себе силы попытаться залезть в карман разгрузочного жилета, чтобы достать один из освященных священных распятий, может хоть это поможет ему… но руки в резиновых перчатках
Тогда, бросив эту затею, военный вскинул руку с автоматом и направил его ствол прямо на приближающееся исчадие ада. Всего одно легкое движение пальцем, всего одно нажатие на спуск, и Аид рухнет на асфальт, обливаясь кровью… ведь в отличие от его прислужников, он был живым, это чувствовалось в нем. Всего одно нажатие на спуск, ну же! Это же так просто…
Но пальцы упорно не слушались солдата, и повелитель мертвецов подошел почти вплотную, не выказывая даже капли озабоченности тем фактом, что ему в живот уперлось дуло боевого автомата.
— С-стой! Не подх-х-ходи! — Прокричал сержант, пытаясь заглушить свой собственный страх. Но Аид словно не услышал его. — Тва-а-а-арь! Сдохни-и-и!
Невероятным титаническим усилием командир БМП все-таки сумел совладать с непослушными пальцами, и судорожно вдавить спусковую скобу.
Ба-ба-ба-бах… щелк… щелк… щелк… щелк…
В рожке подобранного автомата оставалось всего четыре патрона, и все они влетели в брюхо ненавистного урода, который самолично устроил едва ли не библейский апокалипсис в государственной столице.
Пороховые газы разорвали рубашку в лоскуты, и на лицо солдата попало несколько капель теплой, явно человеческой крови. Да! Он точно человек, он живой! Значит, это обязательно должно его прикончить!
Лицо Аида неуловимо изменилось, в глазах его промелькнуло искреннее удивление и… все. Больше никакого эффекта выпущенная в упор очередь на него не произвела. Странный мужчина медленно опустил взгляд вниз, словно смотрел на жирное пятно, посаженное на рубашку во время ужина, а не на свое развороченное очередью нутро.
— Ты действительно сильно ненавидишь меня, — констатировал он все так же невозмутимо. — Я не жду, что ты сможешь понять мои мотивы.
Солдат хотел спросить, чего именно ему не понять, но не успел, потому что внезапно рванувшийся к сердцу холод заставил слова застрять в его горле. Но умирал сержант Каменский спокойно, с чувством выполненного долга. Он сделал все, что от него зависело. И пусть он не сумел уберечь своих ребят, полегших за считанные секунды, но вызвал авиаудар на себя. Теперь ударные вертолеты точно найдут цель для своих снарядов…
Закрывая глаза, военный даже слегка улыбнулся. Его слуху почудился шум лопастей подлетающих вертолетов, хотя они в принципе не могли долететь сюда за такое короткое время…
Глава 20
Три звена ударных вертолетов барражировали воздушное пространство над подконтрольной военным силам территории. Они не рисковали соваться без сигнала в саму столицу. Их задача была простой и ясной — быть в воздухе до тех пор, пока не поступит приказ атаковать указанную точку по координатам. Вот экипажи и болтались между небом и землей, ожидая особых указаний.