Возмездие
Шрифт:
Бо продолжал:
— Особенно я удивился потому, что все остальные могилы, в том числе и твоих родственников, совсем неухоженные и заросшие. Однако буквально пару минут назад я видел тебя там: ты платил Бенни Поупу за то, что он приводил в порядок могилы моих родных. Нет, ты не думай, я, конечно, ценю твою заботу, но мне любопытно, почему ты так печешься о моих родственниках, а о своих такой заботы не проявляешь?
Маколиф отхлебнул глоток кофе и поставил чашку на стол.
— Извини, Бо, но я не могу тебе объяснить.
Бо изумленно уставился на юриста.
— Но почему?
Маколиф
— За кофе я расплатился, Бо, а вот о кладбище говорить не могу. Пожалуйста, не допытывайся.
Он повернулся к Бо спиной и вышел из заведения Бубы.
Бо откинулся на спинку стула и молча смотрел вслед адвокату. Он пил кофе примерно час и все думал, думал… и наконец кое-что сообразил… то была лишь мимолетная мысль, не более того… Но чем больше он размышлял на эту тему, тем разумнее казалась Бо его догадка: картина складывалась очень даже стройная, и в результате шериф решил, что если все действительно так, как он предполагает, то у него появляется новое основание крепко держаться за Сазерлендский округ. И черт с ней, со Швейцарией!
Развязка близилась, Бо это чувствовал. Но в трудную минуту Бо Скалли может за себя постоять! Он давным-давно — еще в Корее, да и потом тоже — убедился, что его инстинкт самосохранения очень силен, и не сомневался, что в нужный момент сделает все необходимое, чтобы выжить. И не важно, кто при этом пострадает! Это и раньше не имело значения, хотя потом ему порой снились страшные сны, и сейчас тоже неважно. Он сделает все, что потребуется.
Энда Маколиф зашел в свою контору, повесил плащ и тяжело плюхнулся на новый диван. Он не переставал недоумевать, как его угораздило вляпаться в эту историю… Энда встал, открыл новый сейф, вынул папку и снова прочитал бумагу. Он не желал ничего об этом знать! Если бы у него возникло хоть малейшее подозрение насчет того, что случилось бог знает сколько лет назад, он никогда бы не стал связываться, но теперь он знал почти все, а подозревал еще больше. Энда долго смотрел на конверт, лежавший в сейфе. На нем стояла подпись Бо, выступившего в роли свидетеля. Энда с трудом удержался от того, чтобы разорвать конверт и прочитать вложенные в него бумаги.
Он знал, что Хауэлл тоже напал на след. Отец Гарри рассказал Энде о своем приходе к Хауэллу и о вопросах, которые задавал журналист. Маколиф прочел старику нотацию и надеялся, что теперь отец Гарри не будет попусту молоть языком. А главное, ведь это он, Энда, первым заронил подозрение в душу Хауэлла. Какую же он сморозил глупость, сколько вреда причинил!.. Но он тогда ничего не знал… Ему хотелось лишь досадить Эрику Сазерленду, пощекотать ему нервишки. Если бы он знал!.. Если бы Сазерленд раньше открыл ему правду!
Энда чувствовал, что обратно в бутылку, джина уже не загнать. Но вдруг можно хоть немного уменьшить нанесенный вред? Маколиф полагал, что больше ничего поделать нельзя.
Глава 31
Хауэлл страшно нервничал. Уже наступило девятое число, и на следующее утро в половине четвертого должен был прибыть самолет Бо Скалли, а ничего еще не было готово. Как жаль, что у него в запасе нет нескольких дней, а лучше
Но еще больше беспокоило Хауэлла то, что он ни на шаг не продвинулся на пути к разгадке тайны О’Койненов. Он надеялся, что это будет как-то связано с уликами, которые соберет Скотти, но ничего подобного не случилось. Хауэлл чувствовал, что он проигрывает.
И нужно-то было узнать всего пару вещей, но он не понимал, как это можно выяснить. Хауэлл отправился повидать священника, отца Гарри, но, выпив бутылку хорошего ирландского виски, старик совершенно замкнулся. Он вообще не пожелал говорить об О’Койненах! Хауэлл решил, что кто-то велел старику держать язык за зубами.
В ящике лежало почтовое извещение. Наконец-то можно будет получить пленку… но вообще-то лентяй-почтальон мог бы и принести бандероль. За доставку ведь уплачено… И все же Хауэлл не особенно разозлился из-за того, что придется съездить в город: он слишком нервничал и работать не мог. В ящике он обнаружил еще и письмо, присланное из Атланты: конверт был фирменный, с надписью «Нью-Йорк Таймс», адрес написан от руки, а в левом верхнем углу стояло имя «Аллен». Надо же, бывший босс…
«Писать не по делу, а просто так — не в его обычае», — подумал Хауэлл и разорвал конверт.
«Дорогой Джон! — говорилось в письме. — Я совсем не знаю, чем ты занимаешься. Через месяц открывается вакансия в Найроби. Тебя это не заинтересует?» Никаких заключительных слов не было, а просто стояла подпись: «Боб».
Хауэлл скомкал письмо и швырнул как можно дальше. Найроби! Это была давняя шутка: в Найроби Хауэллу меньше всего хотелось бы работать. Считалось, что он всегда может вернуться в «Таймс». Но этот ублюдок Аллен хотел сказать своим письмом, что если Хауэлл захочет вернуться, ему придется приползти на брюхе. На такое письмо даже не стоило отвечать. Ишь, размечтался, садист! Да, только этого еще не хватало… словно и без Аллена сейчас мало неприятностей…
Машина не пожелала заводиться. Хауэлл долго упорствовал, но в конце концов вынужден был признать, что у него кончился бензин. Он несколько раз молча стукнул по рулю, а потом позвонил на бензозаправку Эда Паркера. Эд пообещал прислать немного горючего.
Через несколько минут в грузовичке Эда Паркера приехал Бенни Поуп и вытащил из багажника пятигаллоновую канистру.
Он ухмыльнулся, поглядев на Хауэлла.
— Все до капли потратил, да? Ну, ничего, для этого и существует наша станция.
Бенни вылил бензин в бак автомобиля. Хауэлл сел за руль и после нескольких попыток мотор снова ожил.
— Ладно, я поехал, — сказал Бенни и повернулся к грузовичку.
— Погоди минутку, Бенни, — попросил Хауэлл.
Бенни вернулся, на его лице застыла обычная ухмылка.
— Да, сэр? Чем могу служить?
— Бенни, тебе ведь тут не нравится, не так ли?
Бенни был озадачен.
— Ну, почему? — сказал он. — Я вообще-то нигде больше не жил. А тут я родился и вырос. И мне нравится.