Возмездие
Шрифт:
За рощей призрачных деревьев есть холм, а за ним — полоска золотого света.
Мои глаза утопают в нем. Я иду в его направлении, привлеченный, как мотылек пламенем.
Что это за место? Я умер? Это подземный мир Лока? Я постоянно говорю себе, что бога не существует, но это ложь, заблуждение — это мое врожденное упрямство, борющееся с правдой, в которой не хочу участвовать.
Я не хочу быть обязанным никому, особенно какому-то жестокому, эгоистичному богу, которому наплевать на смертных, которые так отчаянно ему
Кто-то стоит на вершине холма. Мужчина. С такого расстояния он просто черный силуэт на фоне яркого света. Его трудно разобрать.
Я прищуриваюсь.
Кажется, он одного со мной роста, с широкими плечами и мощным телосложением. В его очертаниях есть что-то странное. Он мерцает и перемещается, и когда я подхожу ближе, то моргаю, задаваясь вопросом, хорошо ли вижу.
Тени сливаются с его формой, как холодный дым, затмевая окружающий свет. Эффект настолько силен, что мое холодное сердце охватывает волной страха.
Раздраженный, я подавляю эмоции. Меня не волнует, является ли этот ублюдок самим богом тьмы.
Темная фигура склоняет голову.
— Так, так. Пора тебе прийти в себя, мальчик. И вот я здесь, гадаю, какой идиот захочет отрицать свою истинную природу.
Его голос глубокий, древний и мощный. Это похоже на тысячу или сотню тысяч голосов, объединенных в один.
— Истинная природа? — Холодный гнев охватывает меня, пока я двигаюсь вперед, а моя рука ложится на рукоять меча. Пальцы сжимают воздух, и я понимаю, что у меня нет никакого оружия в этом бесцветном параллельном мире. — И чем именно это должно быть?
— Сила. — Слово срывается с его темных губ, как приглашение — мрачно заманчивое обещание. Он наклоняет голову, изучая меня со всей интенсивностью бесконечной тьмы.
Мудак. Почему он так самодоволен?
— Не интересует, — холодно говорю я, останавливаясь у подножия холма. Я высказываюсь категорически. Даже если этот темный дух предложит мне всю власть в мире, я этого не приму.
Все, что звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой, — именно ею и не является. В этом и есть загвоздка.
Вот почему я ни на кого не рассчитываю.
Я не чья-то пешка.
А сам себе хозяин.
И у меня есть дела в параллельном мире — в реальном мире.
Золотой свет становится ярче. Чтобы не подойти к нему, нужна огромная сила воли…
Но затем слабый голос эхом раздается в глубине моего сознания, потрясая меня до глубины души.
— Вернись ко мне.
Это ее голос.
— Я еще не закончила с тобой.
Я тоже не закончил с тобой, милая тиглинг.
Я вызывающе смотрю на темную фигуру, ловя время, закручивая его вокруг себя, как огромный плащ.
Затем иду назад, погружаясь в застывшее время, сосредотачиваясь на звуке этого голоса.
Ее голоса.
Он резонирует во мне, как мантра.
Вернись ко мне.
Вернись ко мне.
Вернись ко мне.
Я все
Темная фигура смотрит на меня, совершенно не двигаясь.
— Ты не можешь тянуть мое время. — Он хихикает; низкий, угрожающий звук. — Похоже, тебе нужно получить еще небольшое наказание, прежде чем ты одумаешься, мальчик. Неважно. Время — это то, в чем ты и я никогда не будем нуждаться.
Что он имел в виду?
Это не имеет значения. Я хочу вернуться в реальный мир. Хочу прикоснуться к нежной коже моей женщины. Хочу вдохнуть ее теплую, земную сущность.
И я отпустил время.
Ух.
Деревья вокруг меня качаются, мерцают и размываются.
— Какая дерзость. — Темная тень снова смеется, и, возможно, это всего лишь мое воображение, но он звучит снисходительно весело, как это может быть со своенравным ребенком. — Ну тогда, полагаю, этого следовало ожидать.
— Отвали, старик, — рычу я, когда холодный серебряный лунный свет исчезает, заменяясь глубоким красноватым сиянием.
Внезапно я смотрю на свои закрытые веки изнутри.
Я вернулся.
Меня охватывает облегчение, когда я открываю глаза и смотрю на соломенный потолок. Пучки тростника аккуратно переплетены и уложены в концентрические круги, которые по спирали направлены к деревянному отверстию наверху. Довольно приятно смотреть на это.
Но я забываю о потолке и замираю, когда понимаю, что — или кто — находится на мне.
Она спит.
Не в силах сопротивляться, я провожу пальцами по ее рыжим волосам, поражаясь тому, насколько мягкими и нежными они кажутся. Ее голова покоится на моей груди, двигаясь вверх и вниз с каждым моим вдохом.
И ее запах…
Он как никогда затягивает.
Что ж. Конечно, стоило отказаться от обещания неограниченной силы, не так ли?
Что бы ни обещал старик в моих снах, я всегда буду возвращаться к этому моменту снова и снова.
Глава 26
Кайм
Не знаю, как долго мы так лежали. С тех пор как очнулся от этого странного сна, я не тороплюсь снять ее с себя.
Она теплая.
Я — нет. Во всяком случае, пока нет. Со временем холод всегда исчезает, но это зависит от того, насколько я физически активен… или насколько возбужден.
Амали лежит на мне, тонкая рука сжимает мой левый бицепс, ее пальцы собственнически обхватывают мою пропитанную чернилами кожу, как будто она владеет мной. Другой рукой она обнимает меня за шею, два тонких пальца прижимаются к моему пульсу. Проверяла ли она его на самом деле или просто случайно так зажала руку во сне?