Возмездие
Шрифт:
— Каждый честный партиец…
Голос его потонул в общем гвалте. Ярославский схватил папку с документами пятилетнего плана и запустил её в голову Троцкого. Тот ловко увернулся. Кубяк бросил в него пустой стакан. Шверник — какую-то книгу. Несколько человек из зала подбежали к трибуне и стали стаскивать Троцкого. Возникла безобразная свалка.
На следующий день оппозиция подала жалобу в секретариат ЦК.
В поддержку оппозиции высказалось несколько рабочих коллективов столицы: завод «Манометр», фабрика «Красная оборона», завод им. Ильича. Началось распространение листовок с речью Раковского,
Раздражённые постоянными провалами, троцкисты всё ещё считали, что у них достаточно сил сломить крепнущую власть ненавистного Сталина. На свет появилась «Программа 83-х», документ, подписанный большой группой старых большевиков, представителей «ленинской гвардии».
Лишившись главного военного поста, Троцкий сохранил за собою множество других: он остался членом Президиума ВСНХ и председателем электротехнического управления этого учреждения, кроме того он возглавлял Главный концессионный комитет. Не вывели его и из членов Политбюро.
Своего верного Склянского он засунул руководителем «Главсукно» и тут же командировал его туда, откуда семь лет назад сам тронулся на покорение России: в США. С кем там встречался заместитель Троцкого — неизвестно. Внезапно пришло известие, что он утонул. Троцкий употребил всё своё влияние, чтобы тело утопленника доставили в Москву и похоронили на Новодевичьем кладбище.
Загадочная смерть Склянского дала повод наиболее ретивым троцкистам подать негодующие голоса:
«Нельзя расшвыривать кадры партии, её основной капитал».
«Кем заменят опыт таких ветеранов, как Троцкий, Смилга, Муралов, Бакаев, Лашевич, Мрачковский, Путна, Примаков?»
Они снова затевали затяжную склоку, намереваясь навязать партии вместо конкретных дел безудержную говорильню.
Ранней осенью 1927 года в лесу под Москвой состоялась встреча избранных деятелей оппозиции. Приглашены были немногие. Речь к собравшимся держал Лашевич. Он подчеркнул, что строительство социализма в одной стране решительно расходится со стратегическими планами «старой ленинской гвардии». Он выдвинул лозунг для работы с молодёжью: «Назад к Ленину!» В сильных выражениях Лашевич потребовал сплочения рядов и мужества и предложил провести сбор средств для борьбы со Сталиным. Взносы предлагались небольшие, делалось это скорей всего для круговой поруки. Лашевич обнадёжил, что в ближайшие дни решится вопрос с печатанием пропагандистских материалов: начнёт работать подпольная типография.
В Лондоне британская полиция внезапно совершила налёт на контору советской организации «Аркос». Налётчики орудовали грубо, взламывали сейфы.
После этого правительство Великобритании объявило о разрыве дипломатических отношений с СССР.
В Китае Чан Кайши совершил кровавый переворот.
Богатейший англо-голландский промышленник Детердинг соблазнил Манташева громадным кушем и приобрёл у него нефтяные месторождения на Кавказе. Недавно Детердинг отправился в Германию для встречи с героем Брест-Литовска генералом Гофманом.
Промелькнуло сообщение, будто Гучков, находясь в Финляндии, отправил конфиденциальное письмо генералу Врангелю. «Чёрный барон» немедленно направился на Балканы и стал проводить смотры
Кажется, попахивало переворотом, подобным тому, который совершил прошлым летом Пилсудский в Польше.
И настоящим благовестом для оппозиции грянула статья в лондонской газете «Монинг пост»:
«Через несколько месяцев Россия обратится к цивилизации, но с новым и лучшим правительством… С большевизмом в России будет покончено ещё в текущем году, и как только это случится, Россия откроет свои границы для всех!»
Обречённым, жалким казался деятелям оппозиции «корявый Оська» (так они называли Сталина в своём кругу). Не устоять ему перед таким напором, не усидеть в своём высоком кресле!
Пасмурный день 7 ноября скрашивался обилием кумачового убранства улиц и площадей Москвы. Привычный праздник в этом году носил особенный характер: отмечалось первое десятилетие Великого Октября.
Сталин в окружении соратников находился на трибуне Мавзолея. Внизу по площади текла река радостных демонстрантов. Гремела музыка. Мужчины поднимали на руках детишек. Красный цвет заливал всё огромное пространство площади. На громадных плакатах, плывущих над головами демонстрантов, изображены толстые изломанные линии — показатели неудержимого роста и цифры, цифры, цифры. В такой счастливый день каждому москвичу хотелось похвалиться успехами родного предприятия.
Внезапно на ступенях Мавзолея возникла схватка. Охрана с кем-то боролась. Наверх прорвался человек в военной форме и устремился к Сталину. В руке он держал нож. Охранник бросился к нему и получил удар ножом в руку. На военного кинулись, свалили с ног, обезоружили.
А людской поток внизу на площади пел песни, размахивал флажками. Продолжала греметь праздничная музыка.
Нападавших было трое: Яков Охотников, Аркадий Геллер и Владимир Петренко. Они учились в Академии им. Фрунзе. Пропуск на Красную площадь им выдал начальник Академии Р. Эйдеман.
Одновременно с «мавзолейной заварушкой» в нескольких районах Москвы на улицах появились небольшие отряды молодёжи. Они несли лозунги: «Долой Сталина!», «Да здравствует товарищ Троцкий!», «Руки прочь от ленинской партии!» На Миусскую площадь примчался на автомобиле сам Троцкий. Молодые люди принялись его качать. Троцкий выступил с горячей речью, назвав молодёжь «верным барометром партии». Неистово сверкая пенсне, он пламенно выбросил руку в сторону Кремля. «Выполним заветы Ленина!» — прокричал он сорванным голосом.
Замысел оппозиции копировал события февраля 1917 года. Тогда именно уличные беспорядки привели к царскому отречению. На этот раз все расчёты были на молодёжь. Захватив улицы праздничной Москвы, молодые люди должны были парализовать центральную власть. Центром событий в Москве стала квартира Смилги в доме на углу Тверской и Охотного ряда. На балконе перед собравшейся толпой стояли и говорили речи Преображенский, Мрачковский, Гинзбург, Мдивани и Альский. Толпа держала плакаты: «Мы за ленинский, а не за сталинский ЦК!» Внезапно подвалили демонстранты с Красной площади и смешались с толпой под балконом. В ораторов наверху полетели камни, палки. Несколько человек с улицы стали ломиться в дверь квартиры Смилги.