Возмездие
Шрифт:
— Как по-вашему, Александр Аркадьевич, — пытается загладить свою бестактность Савинков, — не может возникнуть борьба между Америкой и Францией?
— Может случиться всякое… — не сразу отвечает Деренталь. — Если Франция всерьез захочет стать лидером Европы, вздыбится Англия и позовет на помощь Америку. Вместе они быстро спеленают Францию, потому что, так или иначе, Америка, Франция и Англия — конкуренты, которые бдительно следят друг за другом. Но может случиться и другое: Франция и Англия объединятся и выпихнут Америку из Европы…
Савинков фиксирует в уме эту давнюю истину. Сколько раз за последние годы в своих делах с западными странами он ставил на
— Но почему вас не интересуют козыри помельче? — оживляется Деренталь. — Например, Чехословакия. Нельзя ли нам сорвать хорошую взятку у Масарика?
— У этой лисы под одно слово ничего не получишь… — Савинков уже имел дела с Масариком. — Он, наверно, не может забыть те двести тысяч, что давал мне на убийство Ленина.
— Стойте! Идея! — тихо воскликнул Деренталь. — А что, если мы возьмем у господина Масарика деньги под воспоминания?
— То есть?.. — спросил Савинков.
Молчавший до сих пор Павловский смеется, Деренталь обжигает его презрительной улыбкой и продолжает:
— Масарик сейчас дорвался до полной власти, он хочет быть маленьким цезарем в маленьком чехословацком Риме. А мы ему кое-что напомним… Двести тысяч… Ленин…
— Шантаж?
— Почему шантаж? Просто обращение к человеческой памяти.
Савинков молчит. Он, пожалуй, примет совет своего друга и консультанта…
Вчера его встревожил телефонный звонок ответственного чиновника французской разведки мосье Гакье, с которым он давно связан. Между ними было условлено: пока у Савинкова не возникнет серьезного повода для встречи, Гакье тревожить его не будет. И вдруг звонок! И разговор такой официальный — обязательно быть сегодня в двенадцать в каком-то неизвестном ему отеле «Фрида».
Савинков познакомился с Гакье еще в Москве, в восемнадцатом году. Гакье был тогда доверенным человеком французского посла Нуланса и консула Гренара, Савинков получал от него инструкции и деньги на организацию восстаний в Ярославле, Рыбинске и Муроме. Правительства Франции и Англии обманули тогда Савинкова — не помогли ему десантом, и восстание провалилось. Разъяренный, он бежал из окровавленного, горящего Ярославля и спустя почти год встретился с Гакье в Париже. Савинкову было не до сведения счетов — быть бы живу, как говорится. С тех пор он снова связан с Гакье и через него — с французской разведкой.
Он вспоминает, как тогда, в восемнадцатом, начался его роман с французской разведкой. Ведь французы, возможно, и не заинтересовались бы им, если бы до этого не связались с ним руководители чешских легионов. На их деньги он смог сколотить в Москве мощное контрреволюционное подполье, свой Союз Защиты Родины и Свободы, остро понадобившийся Франции. Может быть, подобная ситуация повторится и теперь? Но, к сожалению, он уже не успеет съездить в Прагу. А может, у французов возникли в отношении него какие-нибудь новые планы в связи с болезнью Ленина?..
Павловский видит, что вождь встревожен, и догадывается чем. Наверное, французы потребуют сегодня оплаты старых векселей. Павловский не понимает, почему Савинков не хочет делать для французской разведки фальшивки. Сам он год назад, рейдируя с бандой по Белоруссии и России, гонял через границу курьеров, которые привозили для польской разведки фантастические донесения о великих подвигах, якобы совершенных его бандой, и о любви к ней белорусского народа. В эти реляции поляки не только верили, но даже печатали их в своих газетах.
Приблизив к Савинкову свое пахнущее духами красивое породистое лицо, Павловский тихо сказал:
— Ну разве
Савинков, глядя на Любу, ответил:
— Запомните, Серж, всякая ложь однажды разоблачается.
— Тогда имею дельное предложение, — сказал Павловский, и Савинков сразу повернулся к нему. — У Шешени, даже если все идет благополучно, новости будут не раньше чем к осени. Пошлите в Россию меня, — несколько высокопарно продолжает Павловский, и его голубые глаза горят огнем решимости. — Будем трезвы, Борис Викторович. От Философова и его варшавского кагала вообще мало чего можно ждать. А я понимаю, что конкретное дело в России вам необходимо именно сейчас. Я это обеспечу. Наши французские друзья на первое время примут, как вексель, самый факт моей поездки туда. Они-то знают, что я зря не поеду и с пустыми руками не вернусь.
Савинков поражен, он восторженно смотрит на своего друга.
— Нет, Серж, больше я с вами не расстанусь никогда! — театрально восклицает он. — И не волнуйтесь, ничего страшного не происходит, сегодня мне предстоит обычная деловая встреча.
— Возьмите меня с собой! — говорит Павловский, уже несколько переигрывая.
— Я пойду один, — сухо отвечает Савинков.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
С большим трудом Савинков отыскал улицу, которую ему назвал Гакье. Он прошел мимо, не заметив ее, и, только вернувшись назад, обнаружил щель между двумя старинными домами. Это и была нужная ему улица. Здесь он нашел отель «Фрида» — двухэтажный домик с облупленной штукатуркой. «Они нарочно назначают встречу в такой трущобе, чтобы унизить меня, — подумал Савинков, входя в отель. — Ничего, отнесемся к этому философски…»
Гакье встретил его, как всегда, дружески. Показав на покрытые плесенью стены, сказал:
— Наше начальство помешалось на экономии — ликвидировало все служебные квартиры и апартаменты в хороших отелях. Бр-р! Может быть, поедем ко мне домой, мосье Савинков, меня ждет машина?
— Мне абсолютно все равно, — холодно произнес Савинков, садясь на замусоленный диванчик. Он уже понимал, что его пригласили в эту дыру учить экономии, а может быть, сообщить об отказе в помощи вообще…
Он молча ждет. Гакье тоже молчит, ему трудно начать этот разговор. Начальство действительно помешалось на экономии средств и на страхе, что тайные расходы разведки, по примеру Англии, могут быть преданы гласности. Но дело не только в этом. Возник вопрос о дальнейшем сотрудничестве с Савинковым вообще.
Гакье учитывал, что правительство его страны виновато перед Савинковым за восемнадцатый год, но оно в его старый и в нынешний союз вложило колоссальные деньги. Одновременно французское правительство взяло на себя немалые обязательства и перед русской монархической эмиграцией. Время показало, однако, что оторванные от современной России русские монархисты и их генералы менее реальная сила, чем Савинков и его союз. И все же, чтобы не промахнуться, надо кормить и тех и других — это расходы немалые. А все понимают, что самое необходимое сейчас — это вести в России глубокую разведку, чтобы Францию не оставили с носом конкуренты, чтобы не пропустить решающий час и вовремя сесть к русскому столу. Последние два года успешнее других разведку в России вел савинковский Союз Защиты Родины и Свободы. Но и эта работа Савинкова становится все менее эффективной.