Возмездие
Шрифт:
Следственно-оперативная бригада прибыла на Таврическую улицу через пятнадцать минут после вызова. Добротный кирпичный дом был заселен не обычными жильцами. Здесь обитали люди, имеющие или имевшие отношение к науке, искусству, власти. В одной из квартир, например, проживает (вернее, проживал) депутат Государственной думы. Ныне покойный. Именно на этот труп и приехала дежурная группа.
Подрядчиков в сопровождении опера, криминалиста и судебного медика вошел в квартиру, ощущая явственный трупный запах.
Невысокий, худощавый
– Ну-с, начнем, — вздохнул Подрядчиков. — Павел Петрович, прошу...
Судебный медик осторожно, стараясь не наступать на ковер, приблизился к телу, глянул в зрачки, тронул запястье, пожав плечами, посмотрел на Подрядчикова — дескать, более мертвым нельзя и быть.
— Понятно, — отозвался следователь. — Где у нас криминалист? Работайте, товарищ Гусев. А ты, Петрович, пройдись по соседям.
Оперуполномоченный кивнул и вышел. Гусев расчехлил фотоаппарат, послышалось легкое щелканье, сопровождаемое вспышками света. Подрядчиков тем временем прошел на кухню.
— Гражданка Новгородская? — обратился он к даме.
Дама кивнула.
— Мы можем поговорить?
— Не знаю, — едва промолвила дама.
— Я понимаю ваше горе, но чем скорее мы составим картину происшествия, тем будет лучше, — ласково промолвил Подрядчиков.
«Кому лучше? Что лучше? Криминальный труп. Да еще и депутат. Придется докладывать в РУВД. И провести до этого все следственные действия, а то по шапке дадут. Ясно, что на танцы я не успею», — тоскливо думал он при этом.
— Хорошо, я вас слушаю, — вздохнула женщина и приложила к глазам платок.
* * *
Застолье в РУВД Северо-Западного округа набирало обороты. Отзвучали тосты за Шараповых и Жегловых, за Знаменских и Анискиных, за то, что «вор должен сидеть в тюрьме», а «оборотней в погонах мы гневно осуждаем и каленым железом выжжем это зло из наших рядов»; уже были спеты «Наша служба и опасна, и трудна», а также частушки на злобу дня, сочиненные бойкими девчатами из технического отдела. Начальник РУВД уже сбацал цыганочку с молодым следователем Галиной Трюфелевой, первой красавицей данного королевства, и открыл таким образом бал. И наконец, начальство уже собралось отъезжать на кремлевский концерт. У подъезда томилось в ожидании два служебных «мерседеса». Генерал Седых оставлял за старшего майора Васильева, которому давались в данный момент последние ценные указания. Васильев, стараясь выглядеть трезвее,
— Ладно, я знаю, что ты у нас мужик серьезный, усердный, хоть и... гм-м... — не закончил генерал, глянул на «Командирские» часы и провозгласил громовым голосом: — По коням!
Начальство отъехало, и веселье тут же приняло безудержный характер. На столе возникло множество нераспечатанных еще бутылок, полетели пробки из шампанского, ледяная водка полилась в рюмки.
Майор Васильев, оставшийся за старшего, взял на себя роль тамады:
— А то вот еще: жена говорит мужу: «Вань, а Вань, скажи что-нибудь страстное...» А он ей: «Страсть как выпить хочется!» Так давайте же выпьем за страсть между мужчиной и женщиной в погонах!
Народ переглянулся, хмыкнул и выпил.
— А то вот еще, — не унимался Васильев, — есть такая народная примета: если во время секса посвистеть, то ничего не будет! Давайте выпьем за безопасный секс!
— В погонах, — добавил кто-то.
Выпили. Васильев постоянно запивал водку шампанским и значительно поглядывал на следователя Галину Трюфелеву.
— А то вот еще, — не давая народу опомниться, набирал обороты Васильев. — У одного француза спрашивают: «Вам что больше нравится: вино или женщины?» А он в ответ: «Зависит от года выпуска». Ха-ха! Предлагаю тост за дам-с! Мужчины пьют стоя, офицеры до дна!
Мужчины поднялись. Васильев потянулся рюмкой к бокалу следователя Трюфелевой.
Трюфелева улыбалась майору и цедила сквозь зубы соседке:
— Полный кретин! С ним нужно что-то делать...
— Товарищи! — воскликнула соседка Трюфелевой, полненькая рыжеволосая барышня. — А давайте споем нашу застольную! Я начинаю, вы подпеваете!
И, не дожидаясь разрешения старшего по группе, рыжеволосая затянула звонким голоском:
— А кто родился в январе, вставай, вставай, вставай и чашу полную вина до капли выпивай...
Несколько человек поднялись под шумные возгласы коллег, рюмки и бокалы стремительно наполнились.
— Гей, гей, гей, гей, вставай, вставай, вставай и чашу полную вина до капли выпивай, — грянул хор, тщательно следя за тем, чтобы все родившиеся в январе товарищи выпили содержимое емкостей именно до последней капли.
— А кто родился в феврале... — тут же вступила рыжеволосая певунья.
— Гей, гей, гей, гей, — слышался на улице молодецкий посвист.
Прохожие шарахались от здания РУВД. Некоторые крестились.
* * *
...На кухне также царил порядок. Подрядчиков бросил взгляд на встроенную в дорогую кухонную мебель мойку — обычно где-нибудь рядом находятся предметы, бывшие в употреблении недавно, — чашки, вилки, ножи. Действительно, в керамическом стакане стояли несколько ножей и вилок. На кухонном полотенце, лежащем возле мойки, — опрокинутая чашка. Одна.