Возьми карандаши
Шрифт:
Да ладно мне: опять все разбежались.
Сижу пишу; сынишка морщит лоб –
Рисует.
Бросил. А на щёчках шалость:
Смотрел на лист и хохотал взахлёб.
Там, к дому пририсованные лапы,
Казалось ожили! Да, так и есть! Все три!
— Посмотришь, как придёт с работы папа!
А не сейчас! Пока что не смотри!
— Я видела.
— Не видела!
— Ну ладно.
— Достань носочки!
— Мам, налей
На звонкий смеха звук слетелись дочки
И в кухне стало больше красоты.
Выглядывают рифмы из-за полок,
"Скорей" и "надо" рядом голосят:
Им всякий день неизмеримо долог,
Их звёздочки похожи на лисят…
(Вот эта строчка где-то пробегала,
Чтоб через время появиться снова…).
Пишу, а "надо" шепчет: "ты стирала?"
— Пока что нет. Сейчас иду… готовить!..
"Убраться, кстати, тоже не забудь!"
Как надо верить в себя
Вот взять сейчас, и так в себя поверить –
Чтоб на полгода!..
или даже на год!
Заколотить растресканные двери,
Растрёпанные временем в "не надо".
Повесить шторы,
осветлить мансарду,
Понасажать цветов на подоконник,
Окинуть вновь всё это чудо взглядом
И, улыбнувшись, взять любимый томик.
Сесть в раскачалку,
разглядеть все звёзды,
Вдохнуть вот так, как будто много дней
Совсем не видел этот свежий воздух,
Не чувствовал его;
Вдохнуть сильней,
Чтобы грудная клетка, будто птица
Вдруг распахнула два своих крыла,
Чтобы смогла всей жизнью насладиться!
(Той самой, кстати, что она жила
Вчера, сегодня… Только по застенкам
Слонялась, бедная, близ этой красоты
В дверных проёмах, метрах междустенных,
Замшелости обойной наготы…)
И рухнула стена! И грянул свежий воздух!
(Уж третий раз мелькает это слово.
Мне нравится. Менять что-либо поздно,
Да и потом: в нём ничего такого.
Красивое. Продолжим…)
Обновленье!
Совсем всего — на то, что было до!
Как озаренье, как преображенье…
Нет, чуть не так, и нет, не волшебство…
Как снятие, так называемой, патины
(Оксидно-карбонатного налёта),
Налёта времени, прошедшего в картине
С мгновения свободного полёта:
Рождения идеи…
Скитания
Ушла в себя. Ушла в воспоминанья,
Оставив только
Куда бредёт, запутавшись, сознанье?
Какая мысль зреет в голове?
Вернётся ли? К неотданному долгу,
Сомненьям быта место уступив?
Так далеко. Неимоверно долго!..
Немыслимо: как мир вокруг не стих
И не обрушился обломками в колени?..
Две песенки
Надоело сиднем скромненько.
Выкатиться вон из домика,
В улицу раскрашенную,
Пуховым платком упавшим,
С самого неба синего.
Огнём керосиновым,
Ярким
Воспламениться.
Старое — сиднем сидеть –
Будем летать как птицы!
***
Стишочки-строчечки,
Ночной сорочкою
Тело прикрыли.
Не были или были?
Катятся, спотыкаются,
По свету маются,
Краюхой ломаются.
Людям мякиш,
Природе корочка,
Сказителю крошечка.
Зверю и птице ложечка –
Всем каравай достался.
Нельзя всю жизнь построить заново
Нельзя всю жизнь построить заново,
Да и зачем её ломать,
Ведь на обломках счастья сами мы
О прошлом будем тосковать,
О том, что было или не было,
О нежной лёгкости весны.
Уже мы стали в чём-то первыми
И что-то обновили мы.
Уже забыли и не вспомнится.
Не стоит в прошлом ворошить
Ржавеющей многоголосицей
Стареющего: "так бы жить!".
Ничуть не страшен белоснежный лист
Ничуть не страшен белоснежный лист, –
Напротив же: я требую его!
И, взмах руки (заправский пианист!),
На изготовке: взгляд, сюртук, чело.
Занесены над клавишами руки,
Перо, — в угоду дирижёру, — замерло!..
Вдруг — взмах пера! И хлынувшие звуки, –
Почти что буквы, — кляксой — на стекло…
Аккордом дерзким пара фраз-стежков.
А много ль в них? Так толком неизвестно.
Внутри тихонько шепчут — "напиши,
Ведь в темноте совсем не интересно..".
И, повинуясь, сыскиваю лист
(Обычно счёт от службы коммунальной);
Вновь взмах руки: тот самый пианист,
Что ставит кляксы в глубине зеркальной,
Уже готов (да он всегда готов!)
Зачёркивая метры, килограммы
Воды (когда б она была живой,
Осталась незачёркнутой. Возможно)