«Возьми меня с собою в ад»
Шрифт:
Мама увела Валеру на кухню и сообщила о внезапном визите своей старшей дочери. Он возмутился, разозлился и собрался выгнать её, но мама его остановила, предупредив, что дочь отсидела десять лет за убийство, и лучше не провоцировать её, а дождаться, пока она сама уедет. Валера явно испугался, но не хотел подавать виду. Великодушно обронив "ладно, куда же девку на холод выставлять", он сел за стол и потребовал ужин.
Валеру сильно напрягла незваная гостья. Он был зол, ел молча. Мама не заговаривала с ним, зная, что когда он не в духе, лучше к нему не лезть. Она периодически оглядывалась на закрытую дверь кухни – наверное, боялась, что Настя зайдёт.
–Водки
Мама спешно выполнила указание и вернулась за стол.
–Ты говорила, что она не объявится.
–Я сама не ожидала, Валерочка. Она меня не предупредила.
–Почему я должен терпеть в своём доме какую-то зечку? Здесь не приют.
–Это же ненадолго – она скоро уедет.
–Даже ненадолго – я не обязан никого брать на содержание. И сомневаюсь, что она скоро уедет – куда она устроится? Её даже уборщицей не возьмут. Как она собирается зарабатывать? Это легко, по её мнению? Она хоть когда-нибудь работала вообще?
–Нет, её посадили в семнадцать лет. Не успела.
–Охренеть! Зарабатывать она решила! Да она даже жить без надзора конвоиров не умеет!
–Это уже её проблемы, Валерочка. Я предупредила, что пустила лишь на время.
–Зато я её не пускал.
–Она тут прописана.
–Чёрт, дал Бог родственничков! Ну и воспитал её папаша!
–Не трогай его! – Вмешалась я, оскорбившись.
Валера махнул на меня рукой.
–Обеих. Короче, я так решил: у неё месяц. Если за это время не укатится из моего дома – выставлю за шкирку. А взбрыкнётся – посажу обратно в клетку. Поняла? Так ей и передай. Один звонок в ментовку – и её вывезут. Что сказать – придумаю, а понадобится, и толпу свидетелей приведу.
Я смотрела на мать, пытаясь понять, как она восприняла слова мужа. Она сильно нервничала и была напугана, но желания защитить дочь я не увидела.
–Но где же она заработает денег за месяц? – Робко спросила она.
–Да где хочет! Баба за ночь может заработать, не то что за месяц. – Валера выругался и бросил ломоть хлеба в тарелку. – Отбросы поганые, честным людям ещё налоги на них платить! Их надо отстреливать, как бешеных шавок, чтобы обществу не мешались, а их там коллекционируют в зверинцах!
Мама взяла Валеру за руку.
–Тише! Вдруг она услышит…
–Да и пусть слушает! – Понизив голос, ответил он. – Мне ещё шептаться что ли из-за этой твари?
Ещё какое-то время Валера истерил, а мама пыталась его успокоить. Я поднялась к себе в комнату и долго слушала музыку через наушники. Я сама не заметила, как заснула. Проснулась ночью от странного грохота, доносящегося до моего слуха даже через музыку. Я стянула наушники: грохотом оказался кашель Насти. Казалось, она кусками выхаркивает лёгкие. Приступ всё не останавливался. Я собрала лекарства от простуды – в моей комнате их было много, у меня слабый иммунитет, часто болею, и заглянула в комнату сестры. Настя, вся скрючившись, лежала на кровати и кашляла, пытаясь закрывать рот рукавом, чтобы приглушить звук. Её лицо было красное, из глаз лились слёзы. Я стояла в дверях в растерянности, не зная, что делать. Через пару минут кашель прошёл. Настя утёрла глаза и посмотрела на меня.
–Что?
Я сделала пару неуверенных шагов вглубь комнаты.
–Лекарства. Возьми, они помогут. Я, когда перемёрзла, тоже сильно кашляла, они помогли.
–Я перемёрзла так, что должна сожрать костёр, чтобы выздороветь.
Я улыбнулась, представив себе эту картину. Настя сурово посмотрела на меня.
–Прости. – Я поставил
–А мама а-та-та не сделает за то, что с плохой тётей разговариваешь?
–Нет. Мама уже спит.
Настя бросила на меня взгляд, который показался мне немного презрительным, и села на кровати.
–Где отец?
–Не знаю. Он давно уехал, не давал о себе знать.
–Когда она за этого Валеру выскочила?
–Ты его знаешь?
–Нет, слышала, как она к нему обращалась.
–Ты слышала их разговор?
–Да. Всё нормально, меня этим не удивишь, не такое слышала. Ну так?
–Что?
Во взгляде сестры появилось раздражение.
–Я же спросила всего десять секунд назад. Давно она с ним сошлась?
–Семь лет назад.
–Шлюха продажная!
Я растерялась от такого оскорбления, хотела вступиться за мать, но промолчала – не потому, что побоялась, просто не нашлось аргументов. Я никогда не позволяла себе так грубо думать о матери, но в ссорах часто называла её корыстной и меркантильной.
–Папа тоже молодец. – Сказала я. – Он с ней развёлся, а не со мной – мог бы навещать. Я очень по нему скучала. Да и сейчас скучаю. А он просто взял и забыл меня.
–Дура ты! Ничего он не забыл. О тебе думал. Без него тебе было легче принять нового мужика. Если бы он навещал тебя – ты бы ненавидела и мать, и этого Валеру, и тебе пришлось бы разрываться между новой семьёй и тем, кого любишь.
Я помолчала, обдумывая слова сестры.
–Не думала об этом. Может, и так.
–Так.
–Знаешь, я тебя почти не помню.
–Мы практически не общались – ты мне не нравилась, да и мелкая была.
–Почему не нравилась?
–Приторная слишком. Любящая доченька – вся такая хорошая, послушная, аккуратненькая… Злила ты меня, короче. Была бы ты постарше – я б тебя била. Ты мне и сейчас не нравишься.
–Мы же только пару часов, как увиделись, и пять минут, как разговариваем. А ты уже делаешь такие выводы.
–Так сразу всё понятно. Ты – дешёвый вариант.
–В смысле?
–По жизни. Я бы тебя никогда не попросила прикрыть мне спину.
Я помолчала – слова Насти обидели, хоть она и была мне, по сути, чужим человеком.
–Теперь я понимаю, почему мама так плохо к тебе относится.
–Ага, в семье не без урода. Иди, детишкам ночью спать положено, а то мама шоколадку не купит.
Остаток ночи я почти не спала. В течение всех уроков думала над словами сестры: почему-то они очень сильно меня задели. Я пыталась вспомнить хоть один свой храбрый поступок, хоть что-то, что могло бы оспорить звание "дешёвый вариант»: не нашла ни одного, даже незначительного. Но и малодушных поступков и предательств я не вспомнила. Получается, у меня просто не возникало ситуаций, где я могла бы проявить характер, а если бы возникли – то я точно не дала бы слабину. Я немного успокоилась от сделанного заключения. Правда, додумалась до этого только на шестом уроке, а за предыдущие пять успела получить две двойки. Учителя были в шоке, что я, круглая отличница, идущая на золотую медаль, не смогла ответить у доски. Конечно, я знала материал даже лучше, чем требовала программа, но голова была забита размышлениями о "дешёвом варианте", и собраться я не смогла. На перемене друзья еле дотащили меня до столовой, но, как они ни пытались, разговорить меня не смогли. Я не стала объяснять причину своего состояния – они бы только посмеялись. Впрочем, это не так уж сильно их заботило – поспрашивали пару минут, да и забыли, стали обсуждать свои новости.