Возьми меня за руку

Ariana Lee

Я не побежала за ним. Впервые, так как прекрасно знала, чьих рук это дело.

Глава 21. Ты научил меня чувствовать.

Maria Mena – Homeless.

Антон после того инцидента с фотографией не появлялся в школе уже четыре дня, что не на шутку начинало меня волновать и заставлять задуматься о происходящих событиях вокруг.

На мои звонки и смс сообщения он

не отвечал, а в большинстве случаев его мобильник находился вне зоны действия сети. В социальных сетях его присутствия тоже не было замечено, и дома он, видимо, тоже не появлялся, судя по выражению лица и настроению директрисы, которая старалась приходить на работу как можно раньше, а уходить – позднее. Чтобы не попасться на глаза какому-нибудь ученику, который специально начнет ее расспрашивать о той самой фотографии с непристойным комментарием впридачу.

Учителя тоже не пропустили главный слух гимназии мимо ушей и постоянно сплетничали между собой на переменах и в учительской, что начинало довольно-таки сильно напрягать и бесить до мозга костей.

– Старые перечницы, – едко прошипела я, проходя мимо того самого помещения, именуемого между учениками старших классов «преисподней», то бишь учительской, попутно закидывая тяжелую сумку с учебниками себе на плечо. – Только лишь бы потрепаться о чём-нибудь.

– А вы слышали? – вступает в разговор своим писклявым голосом наш завуч Клара Васильевна, постукивая своими длинными красными ногтями по столешнице. – Это же просто ужас, нужно добиться того, чтобы Ирину отстранили от должности директора гимназии. Это просто немыслимо! – она еще так наигранно вздохнула, что мне быстрее захотелось засунуть два пальца в рот и добежать до туалета, чтобы вывернуть свой сегодняшний завтрак наружу.

До ужаса противно, а ее голос и вдвойне противен. Она у нас еще историю с обществознанием ведет – с тех самых пор это два моих нелюбимых предмета.

Я отчасти от любопытства решила облокотиться на стену рядом с приоткрытой дверью и подслушать, что еще «интересного» эти сплетницы наговорят. Звонок с последнего урока уже прозвенел минут двадцать назад, поэтому практически всех людей уже как ветром сдуло из здания. Остались только учителя, которые должны заниматься проверкой домашнего задания и подготовкой к завтрашним урокам, а вместо этого они болтают по несущественной теме, да еще и с каждым новым словом приукрашивают её.

– Это бред, товарищи, – это была Офелия Алексеевна – единственная адекватная женщина в данный момент. – Такого быть не может. Сами посудите, на кой черт ей это делать? Да, и к тому же, фотография – чисто сделанный фотошоп, не более. И вы этому верите? Если это так, то вы совсем умом тронулись, – она поднялась из кресла, что я могла увидеть в маленькую щель между дверями, и просверлила каждого присутствующего своим холодным взглядом. – И нет бы поговорить с Ирой, вы болтаете у неё за спиной. Какой же вы пример подаёте своим ученикам?

– А вас, милочка, прошу помолчать, – снова эта грымза с явно-выкрашенными черными волосами,

одетая в темно-бордовый костюм прошлого столетия и такого же стиля кремовую блузу. – Ирину Геннадьевну отстранят от работы. Мне сегодня лично это сказал глава управления образования, которому я позвонила и всё рассказала, когда увидела подобное зрелище. Это настолько ужасно, что даже язык не поворачивается всё это нормально описать. Да, даже слово «нормально» сюда не подойдет. Вульгарщина, не более того. Окончательное решение будет принято уже завтра, – она положила руки на свои огромные бёдра и прошагала важным шагом в сторону полки с классными журналами, намереваясь взять один из них.

– Я поняла, – усмехнулась учительница по физкультуре, взяв свою сумку и, по-видимому, собираясь уходить. Я начала пятиться назад, чтобы она меня не заметила. – Вы собираетесь занять её должность, а тут такая возможность подвернулась. Ну как же вы её упустите, верно, Клара Васильевна? Не удивлюсь, если это случится, а мальчика вы вышвырнете в первую же минуту своего повышения.

– Да как ты смеешь, – женщина, которой были адресованы данные слова, побагровела от злости, сливаясь со своим костюмом. Она сжала руки в кулаки и пошла прямо на Офелию Алексеевну. – Не боишься, что можешь лишиться работы?

– Вы мне угрожаете? Думаю, не стоит этого делать, – учительница снова усмехнулась и, перешнуровав кроссовок, решила удалиться.

Я, подскочив на месте, слыша приближающиеся с лестничного пролёта шаги, не знала, что делать и куда бежать. Сердце бешено колотилось, ноги стали ватными, а в голове крутилась лишь одна мысль: «Меня застукают за подслушиванием». И если это случится, меня могут выкинуть из школы, это таким, как Клара Васильевна, ничего не стоит. Только раз плюнуть и всё, даже директор не поможет, ибо эта кляча, как оказалось ранее, была довольно-таки хорошо знакома с главой Московского управления образования.

– Розанова? – удивленно вскинув брови, пробормотала Офелия Алексеевна, коснувшись моего плеча, отчего я снова вздрогнула и попятилась куда-то в сторону. – Успокойся ты, я никому нечего не скажу. Пошли. Поведаешь мне, что знаешь по этому поводу.

– Чёрт, – просипела я испуганным голосом, переводя дыхание в более нормальное состояние, чтобы не задохнуться. – Извините, я не хотела, просто вся эта ситуация начинает меня напрягать. Я очень переживаю… – я хотела сказать – «за Антона», но не решилась закончить предложение подобным образом. Иногда лучше промолчать.

– Не извиняйся, – рука учительницы снова ободряюще потрепала меня по плечу. – Это я уже поняла, и ты не одна такая. Если честно, это действительно бредовая ситуация. С таким я еще ни разу не встречалась в своей жизни. Было, конечно, но не до такой же степени, – женщина в недоумении помотала головой и слегка улыбнулась.

– Это всё неправда! – горячо заявила я, поправляя ремешок от сумки. – Это же чистой воды подстава. Какие же люди слепые. Поверили какому-то дешевому сообщению.