Возьми номерок

Доуз Эми

Нейт смеется немного чересчур громко и восхищенно качает головой.

— Все так же очаровательна, как и прежде.

— Я бегун, — вмешивается Дин, наклоняя голову и глядя на Нейта взглядом, который не кажется таким уж дружелюбным. — Мне нравится моя жизнь, поэтому я не чувствую необходимости вымещать агрессию на неодушевленных предметах.

Мои губы раздвигаются от удивления от явного вызова, брошенного Дином. Что он пытается сделать прямо сейчас?

— Кто сказал, что они неодушевленные? — Нейт многозначительно вздергивает брови,

и я не могу не нахмуриться, потому что… фу, в этом есть оттенок сексуального насилия. — О, боже, это напоминает мне… Нора, помнишь, как мы были детьми, и пытались перелезть через те электрические коробки на обочине дороги, и я зацепился и приземлился на грудь?

Я не могу удержаться, чтобы не разразиться смехом, потому что образ Нейта, поедающего грязь, вырисовывается в моем сознании.

— О, боже, я совсем забыла об этом! Ты не мог перевести дыхание, а я чуть не описалась от смеха.

Мы с Нейтом оба падаем со смеху, когда укоризненный голос моей матери эхом отдается у меня в ушах:

— Нора! Это совсем не смешно. Это очень опасно. Что вы двое делали возле электрических коробок?

— Я не знаю, — отвечаю я со смехом и пожимаю плечами. — Мы были глупыми детьми, наверное. И, наверное, в тот день я повредила мозг, потому что теперь всегда смеюсь, когда люди получают травмы. Это так неправильно.

— Наверное, поэтому мы были так близки, — отвечает Нейт, облокотившись на спинку моего стула с другой стороны. — Я был таким неуклюжим и всегда причинял себе боль.

— Ну… — Я игриво похлопываю его по руке. — Ты явно это перерос. Держу пари, теперь ты легко разберешься с тем электрическим ящиком.

— Мы должны попробовать это позже.

— В этом платье и на каблуках? На этот раз я буду той, кто наестся грязи!

Мы с Нейтом продолжаем смеяться, и я бросаю взгляд на Дина, который выглядит явно не в своей тарелке. Может быть, это была одна из тех историй, в которой вы должны присутствовать, чтобы прочувствовать весь юмор?

— Натаниэль, ты уже нашел, где жить? — вклинивается моя мама, как раз в тот момент, когда перед нами поставили еду.

— Боюсь, что нет. Здесь не так много вариантов в той ценовой категории, которая мне подходит.

— Какая жалость, — отвечает мама. — Тебе стоит поговорить с Дэном Скоттом, у него прекрасная недвижимость и очень состоятельные клиенты.

Пока они начинают обсуждать недвижимость Дэна Скотта, я подталкиваю Дина локтем, и он отрывает взгляд от своего стейка.

— Ты в порядке?

Он хмурит брови и копается в еде.

— Да, а что?

— Не знаю, ты выглядишь напряженным.

— Я в порядке, — холодно отвечает он.

Пробую кусочек своей еды и тихо спрашиваю:

— Кто это был раньше?

— Кто был? — спрашивает он, по-прежнему избегая смотреть мне в глаза.

Я поднимаю брови.

— Девушка-официантка, — говорю я тихо, чтобы остальные нас не услышали.

Дин поджимает губы и качает головой.

— Просто кое-кто, кого я раньше

знал.

— Знал? — спрашиваю я, наклоняясь, чтобы поймать его взгляд. — В библейском смысле?

Выражение лица Дина мрачнеет, когда он поднимает взгляд, чтобы посмотреть, не подслушивает ли кто из присутствующих за столом.

— Нора, сейчас не время.

Я замолкаю, потому что его отсутствие ответа — это тоже ответ. И не могу удержаться, чтобы не спросить:

— Сколько ей лет?

Дин бросает на меня предупреждающий взгляд.

— Это не имеет значения. Почему мы говорим об этом?

— Просто любопытно, — отвечаю я и сжимаю губы. — Не знала, что она в твоем вкусе. Она уже закончила школу? — Мой голос звучит громче.

— Прекрати, — огрызается Дин, и мы надолго сцепляем взгляды, тяжелые и наполненные сексуальной энергией, что дико сбивает меня с толку.

Нейт прочищает горло, и я вижу, что он наблюдает за нами.

— У вас все в порядке?

Дин бросает на него грозный взгляд.

— Все в порядке, Нейт. — Резкий тон Дина эхом разносится над столом. — Лучше сосредоточься на своей тарелке.

Голубые глаза Нейта сужаются, и он смотрит на меня со странным блеском в глазах.

— Нора, помнишь, как ты подарила мне свое первое печенье?

Я хмурю брови.

— Мое первое печенье? Что ты имеешь в виду? Мои родители были моими подопытными кроликами в течение многих лет, прежде чем я дала попробовать что-то посторонним.

Нейт самодовольно усмехается.

— Нет… то печенье было особенным. Это было поздней ночью, летом перед тем, как мы оба собирались уехать в колледж. И ты сказала мне, что не хочешь ехать в колледж, не протестировав именно этот рецепт печенья?

Мурашки. Все мое тело покрывается мурашками, когда приходит осознание.

Я делаю резкий вдох и бросаю взгляд на Дина, который, похоже, тоже уловил аллегорию. Смотрю на маму и Кэрол, которые, слава Богу, углубились в сплетни, а отец и Джим слишком глубоко погрузились в свой виски, чтобы заботиться о том, о чем мы говорим на другом конце стола.

Я заставляю свои руки перестать дрожать, когда перевожу взгляд на Нейта.

— Я бы не хотела говорить об этом рецепте, Нейт. Сейчас не время и не место. На самом деле, не думаю, что когда-нибудь наступит время и место для разговора об этом печенье.

— Да ладно, Нора. — Нейт смеется и протягивает руку, чтобы взять меня за руку. И он не просто держит ее, а переплетает свои пальцы с моими интимным образом. — Это было хорошее печенье. И оно было особенным. Для меня много значит, что ты…

— Достаточно, — говорит Дин, наклоняясь через стол, чтобы вырвать мою руку из его. Он угрожающе смотрит на Нейта. — Еще одно слово, и мы с тобой выйдем на улицу.

— Эй, эй, эй, — выпаливает Нейт, выставляя вперед руки, словно защищаясь. — Мы просто говорим о печенье, чувак. Нора — пекарь. Это то, чем она увлекается. Удивлен, что ты не знаешь о ее пристрастиях.