Возможно
Шрифт:
Но и бросить её посреди улицы он не мог.
Изредка бросая косые взгляды по сторонам, Зольф понимал, что Оливия всё-таки не отличается от той, которую он знал до своего заключения. У неё прекрасно получилось держать улицы Централа под контролем и свести жертвы к необходимому минимуму. Сразу видно, что она не выпала из жизни, как некоторые.
Увидев вдалеке кого-то похожего на интересующего его человека, мужчина уже привычно прищурился. Всё-таки зрение у него сейчас было не самое лучшее, и узнавать людей на таком расстоянии
Но не желая окликать, чтобы не привлечь к себе ненужное внимание, допуская то, что он вполне мог обознаться, алхимик продолжал молча идти к интересующей его цели, при этом сильнее сжимая грубую ткань военной формы Мустанга, которая раз за разом выскальзывала из потеющей ладони.
Когда же Кимбли оказался достаточно близко с Лизой, которую он и узнал, он, ничего толком не объясняя, кинул ей под ноги тело Огненного. Он ещё несколько секунд назад знал, что сделает снайпер, когда увидит мёртвое тело дорогого ей человека.
Всё-таки люди иногда бывают очень предсказуемы.
Непонимающе посмотрев на Роя, который уже минут сорок не дышал, Хоукай с трудом сдержала громкий вскрик и инстинктивно начала сдерживать рвотные позывы, которые не беспокоили её с окончания Ишвара.
С долей ненависти посмотрев на Багрового, лейтенант сжала сильнее свою драгоценную винтовку, ни раз спасавшую ей жизнь, после чего осипшим голосом спросила:
— Кто?
— Расс, — достаточно холодно ответил алхимик. — Видишь его шею?
Отдуваться за чужие грехи ему совсем не хотелось.
Не в силах сдержать слёз, Лиза полностью отдалась во власть эмоций, при этом прижав к груди своё оружие, тем самым желая почувствовать хоть какую-то защиту. Сейчас она не могла позволить себе упасть на колени и побыть по-настоящему слабой из-за груза ответственности, который не позволял ей нормально дышать до сих пор.
— Почему? — достаточно тихо прошептала снайпер, из-за чего её собеседнику пришлось сильнее прислушиваться. — Я же беременна! — На последних словах голос дрогнул.
Кимбли только развёл руками.
— Прости, но воскресить его я не могу. Я не Бог.
Мужчине было отчасти жаль Хоукай, с которой он уже во второй раз сражался по одну сторону баррикад. Но что он действительно может сделать? Соболезнования вряд ли сейчас хоть как-то смогут помочь что мёртвому Мустангу, что его женщине, что ещё не рождённому ребёнку.
Порой человек невероятно ничтожен.
***
Эдвард не верил. Он не верил, чёрт возьми, что Изуми могла так легко расстаться с собственной жизнью. Он же с ней не раз за эти долгие семь лет разговаривал о том, что Врата лучше не открывать, чтобы не произошло.
Но что сейчас? Что, а? Вместо того, чтобы смириться со своим прошлым и преодолеть боль, которая до сих пор неприятным эхом отдавалась в голову женщины, она пожертвовала своей жизнью, чтобы спасти других. В том числе, и практически незнакомых
И это ужасно бесило парня. Он отказывался понимать Кёртис, которая помогла ему и брату одолеть Отца. Для него подобное было за гранью дозволенного — решать ту проблему, с которой бы молодой человек мог бы справиться сам. Хоть на это понадобилось больше времени и усилий, но все бы, чёрт возьми, после всего остались живы и здоровы.
Но вместо желаемого результата у алхимика наверняка останется на сердце рана, которая никогда не заживёт, как ни старайся и сколько лекарств ни принимай. Всё время будешь возвращаться к тому моменту, когда его учительница, давшая ему столько всего, открыла Врата, заплатив за это собственной жизнью.
Будто не было другого способа со всем справиться.
Сейчас Элрик был готов начать ненавидеть абсолютно весь мир за то, что он потерял дорогого ему человека навсегда. Весь, кроме самой Изуми. За время, проведённое с ней, он слишком привязался к женщине, чтобы начать испытывать к ней хоть какие-то негативные эмоции.
Он неосознанно начинал оправдывать бывшую Харнет, закрывая глаза на все её недостатки. Для него женщина была слишком хорошей, чтобы совершить какой-нибудь неправильный поступок. Ведь человек, давший ему столько всего (и не только одному парню, но ещё и всей его семье) хорошего, априори не может быть плохим!
Если бы это было так, то Кёртис ни за чтобы не помогла Эдварду и Альфонсу овладеть практическими знаниями в алхимии; не стала бы так хорошо общаться с Патрисией и на время забывать о том, что её муж находиться непонятно где.
Плохой человек не может быть хорошим хоть в чём-то.
— Камень дай, говорю, — Грид отвесил не-Стальному подзатыльник. — Или совсем оглох, мелкий?
От этого молодой человек недовольно скривился, но всё-таки протянул гомункулу небольшой красный кристалл, который сейчас он слишком просто и легко достал из кармана. Не то, что в убежище Отца.
Вот бы он смог так же легко сделать это в самый нужный момент.
Когда пятый элемент оказался у него, Жадность отдал его Лингу. Условия договора были выполнены со стороны ксингийца, соответственно, теперь в должниках был только гомункул. И если своё «сердце» он не был отдать, то вот камень Эдварда идеально подходил для оплаты.
А Элрику он уже был не нужен. Он уже начинал ненавидеть эту вещь, которую десять лет назад дал ему Хоэнхайм. Парень начинал ненавидеть эту вытяжку из человеческих душ, которая совсем не смогла помочь ему спасти Изуми.
Молодой человек бросил только короткий взгляд на молча уходящих Линга и Лан Фан, которые решили не донимать его лишними расспросами. И он из-за этого был им отчасти благодарен. Ему бы совсем не понравилось, если бы совершенно незнакомые люди стали лезть ему в душу и задевать каждым своим словом совсем свежую рану.