Возможны варианты... Книга 1

Ерист Федор Андреевич

— Товарищ генерал, кто этот парень? Вернее, что мне разрешено о нем знать?

— Не многое, но тебе должно хватить на первое время, а там война план покажет. Я был уже на излете. «Медяшка и К?» меня доедали, особенно активен был Козырев. Впрочем, я был готов к уходу. Друг вышел на меня сам. Причем сделал все очень грамотно. Красиво. Настолько, что я был удивлен. Тайники и сигналы от него. Мы встретились и поговорили. Хорошо поговорили. Я не открывался, но он знал, кто я и что я ухожу. Его условие — на связь выйдет сам и только при определенных условиях, и их он определит сам.

Дал мне кое–какой материал. Дал для проверки его возможностей. Это был материал величайшей ценности. Ну как бы наши добыли «Барбароссу» еще в декабре сорокового. Уходя, я этот материальчик зажал. Нехорошо, конечно. Но вот получилось — угадал. При нынешнем раскладе Друг — ключевая фигура. Сам факт получения сигнала от него — это сигнал боевой тревоги! Принимать этот сигнал будешь ты, если, конечно, он решится. И еще: я допускаю — Друг не самостоятелен. Возможно, какими–то силами востребованы контакты с Россией, но контакты неофициальные. Я сделаю еще более смелое предположение: кто–то ищет контактов с Российской армией! Если Друг не самостоятелен, а денег он не ищет, возникает вопрос — мотивы? Думаю, некая группа ищет неофициальных контактов, не имея санкции правительства. Скорее всего, это разведка. Понятно, из–за чего вся комедия? Я был несколько удивлен!

Последнее. Безопасность твоей точки — это ключ к успеху или провалу. С серьезнейшими для России и ее армии последствиями. Наша фирма на такую беду права не имеет. Ты уже догадываешься почему?

— «Багдад»? Неужели все так серьезно?

— Я просто консультант и озвучиваю приказы руководства. Но в фирме знающие люди говорят — у тебя есть голова. Ею ты обязан думать! Допивай, Дед заждался.

— До свиданья, спасибо за чай!

— Да нет, дружок, прощай! Теперь можно сказать: пост сдал! Служба моя закончилась. Такие пироги.

В эту минуту генерал выглядел старым гвардейцем, оставшимся в бою с последним патроном, но не ищущего дороги в тыл.

Молодой генерал мысленно примерил окоп и решимость Ладыгина к себе.

Куркин резво стартовал, жена была женщиной очень доброй, опоздания карались жестко и не одномоментно.

Переодевшись, Куприенко вполне способен был подать голос.

— Владимир Викторович! Цветочки ба?

— Какие, к… матери цветочки! Обоим будет… и цветочки тоже — времени почти ноль!

— Ничего не будет, обойдется, совру что–нибудь.

— Да она все твои враки видала в…

— Говорю Вам — обойдется. Карта поперла.

— А вот в этом я очень даже не уверен, тебе завтра в девять быть у Денисова.

20.10.2005 г. 19.23. Москва. Ясенево.

Выйдя из гостевого дома СВР, генералы направились к основному зданию, где Ершов отпустил Шульца домой отдохнуть с дороги, с пожеланием «утром чтоб как огурчик», подразумевая возможные посиделки с дружками, которых Шульц имел в Москве и окрестностях в таком количестве, что беседа «за жизнь» с каждым всерьез могла подорвать здоровье.

Шульц отмахнулся — не мальчик! Знать, когда, с кем и сколько входило в кодекс поведения офицера разведки.

— Дайте лучше машину. Хочу сейчас позвонить

Профессору: все на сегодня сделаю, а потом домой — родитель ждет.

Машину дали — какие разговоры: резидент все–таки.

В машине Шульц набрал телефон секретариата Примакова, какое–то время номер был занят, потом ответил женский голос. Проверяясь, спросил Ирину Григорьевну — это я?!

Шульц представился. Ему вежливо предложили оставить свой телефон.

Вскоре позвонил Профессор:

— Ты где?

— По кольцевой еду.

— Сейчас четыре сорок дня, как у тебя с шести?

— Свободен.

— Тогда подъезжай к Олимпийскому, найдешь пятый подъезд «бассейна». Там находится фитнес–клуб «Фит — Олимпекс». Запомни, пятый подъезд бассейна. Буду ждать, прямо напротив входных дверей — стоянка.

— Хотел бы уточнить марку Ваших жигулей.

— Марка моих нынешних жигулей теперь называется «хаммер»! Цвет и номер тебе ни к чему, их на Москве два.

— Все понял, буду.

Попросил водителя подбросить к метро «Теплый стан», захотелось проехаться. В семнадцать с небольшим был на «Проспекте Мира» и, следуя давней привычке, прогуливаясь, осмотрел площадку у спорткомплекса, где и засек приезд Профессора.

Из машины выскочила девчонка и зашла в подъезд клуба. На плече у девочки висела сумка. Внучка, что ли? И пошел к машине, избегая сектора обзора левого зеркала машины. Напрасно старался. Когда подошел почти вплотную справа, дверь сочно чвакнула, открываясь. На месте водителя сидел довольный сюрпризом Примаков.

— Садись, конспиратор! Я, видишь, внучку привез. Самое толковое место для фитнеса. Тут директором президент этой федерации, очень профессиональная женщина. Долго выбирали. Девчонка довольна. В машине можно говорить.

— Евгений Максимович! Лучше прогуляться.

— Хорошо! Понимаю. Сигнал прошел четко. Что случилось?

— Евгений Максимович! Я хочу начать вот с чего… Б-больше без санкции руководства мы вот так встречаться не будем. И Вам и мне это лишняя г-головная боль, а мне ее могут излечить радикально. Да и запашок у таких встреч п-присутствует…

— Алексей, я тебя понимаю и согласен. Но хочу тебя утешить: санкцию на встречу дало высшее должностное лицо России. Ты же знаешь, я подставлять не умею. Успокойся и можешь вообще ничего не говорить — я пойму. Ты приехал, почувствовав запах жареного?

Шульц кивнул.

— Польша договорилась с Украиной и торгуется с Англией и Францией?

Кивок.

— Причина — «Балтийский проект»?

— Угу.

— Эва! Болтун! Руководство считает, возможен мировой кризис?

Разведчик не реагировал на вопрос.

— Понял, извини. Последнее — пойдете до конца?

Шульц поднял глаза к небу.

— Хорошо. Я тебе кое–что дам. У немцев в правительстве крот. Идет утечка по сути проекта. Агент работает на французов. На крота можно выйти через того журналера, который первым даст детали не сделки, а проектной документации. Вот пакет. В нем обоснование. Теперь давай сравним мою информашку и твои ужимки! Но это не всё. Я скоро буду в твоих краях и точно кое–что подкину.

— Я обязан доложить руководству.