Возникший волею Петра. История Санкт-Петербурга с древних времен до середины XVIII века
Шрифт:
Таким образом, вся ниеншанцская операция, начиная с выступления корпуса Шереметева и кончая капитуляцией крепости, заняла всего 8 дней.
Подавляющее превосходство русских сил определило столь быстрый успех. Но легкость, с какой досталась в руки Петра крепость, ни в какой мере не означала, что Нева уже прочно закреплена за русскими. Шведская угроза со стороны моря продолжала висеть над тем сухопутным войском, какое появилось близ устья Невы. Петр это превосходно понимал, что он и доказал своей разведкой взморья, произведенной накануне взятия Ниеншанца. Его опасения подтвердились. Вечером 2 мая к Петру прибыл посланный от начальника заставы на Витусаари с извещением, что на взморье появилась шведская эскадра, состоявшая, как выяснилось впоследствии, из 9 судов под командованием Нумерса.
С целью обмануть шведов Шереметев приказал ответить двумя же выстрелами из русского лагеря и повторять этот сигнал ежедневно утром и вечером. Шведы поддались обману и спокойно оставались на взморье. 6 мая от шведской эскадры отделились бот «Гедан» и шнява «Астрель», направились к Неве и стали в ней недалеко от устья.
Шведы неоднократно посылали матросов за лоцманами. Но всех посыльных ловили русские гвардейцы, специально для этого поставленные.
5 мая прибыл гонец, доложивший, что два корабля из шведской эскадры, подошли к самой Неве и стали на якорях. Было решено плыть на лодках на разведку. Снарядили 30 лодок. На передней лодке плыл сам царь Петр. Вместе с ним был старый рыбак. Старик сообщил, что к взморью есть два пути: по небольшой речке (Фонтанке) и прямо по Неве, мимо Лосьего (Васильевского) острова. Решили разделиться. 17 лодок во главе с Меншиковым пошли по Фонтанке, а остальные 13 во главе с Петром поплыли напрямик, прячась у лесистых берегов Лосьего острова.
Приблизившись к шведским кораблям, «лодочная флотилия» затаилась: стали ждать темноты... Наконец набежала небольшая тучка, закропил дождик. Петр махнул рукой и атака началась.
Часовые на восьмипушечном «Астреле» и десятипушечном адмиральском боте «Гедан» мирно дремали. Стук весел сливался со звуком дождя, поэтому лодкам удалось подойти очень близко, когда их все-таки заметили.
С «Астреля» послышался ружейный залп. Еще один. Но в суматохе шведы не могли как следует прицелиться. Прямо на палубе взрывались гранаты.
Одним из первых на «Астрель» влез «бомбардир-капитан» огромного роста, с топором и гранатой в руках. За ним лезли преображенцы... Жестокая, быстрая схватка и «Астрель» в руках Петра I. А в это время Меншиков захватил «Гедан».
Меншиков Александр Данилович (1673 1729) — ближайший сподвижник Петра I, талантливый полководец и гос. деятель, генералиссимус русской армии. С 1703 г. — первый губернатор и руководитель строительства Петербурга и крепости Кронштадт. В 1706 г. под его руководством была разгромлена 27-тысячная шведско-польская армия у Калиша. В Полтавской битве 1709 г. блестяще осуществил замысел Петра по охвату и разгрому левого крыла шведов. Настойчивым преследованием принудил остатки шведской армии к капитуляции у Переволочны. При Петре II попал в опалу и в 1727 г. был сослан в Березов (Зап. Сибирь), где и умер.
Победителей встречали и салют и награда. Фельдмаршал Шереметев и адмирал Головин, старейшие кавалеры ордена св. Андрея Первозванного, возложили его на Петра Алексеевича, Александра Меншикова и Гаврилу Головкина.
На медали было выгравировано «Небывалое бывает»...
Офицеры и солдаты были награждены золотыми медалями. Вид сражения и изображение обоих шведских кораблей были по распоряжению Петра выгравированы художником-голландцем Адрианом Шхонебеком.
Московский резидент Отто Плейер своему государю в Вену
10 мая 1703 г.
Вместе с первым министром уехал к его царскому величеству в Нотебург, теперь назывемый Шлиссельбургом, польский посол г. фон Кенигсек. Недалеко оттуда строятся корабли… После прибытия его царского величества и других господ был спущен на воду один из тех кораблей — быстроходное судно, после чего до поздней ночи пили и кричали «виват!», и наконец каждый в темноте вернулся на свою квартиру. При этом, однако, с господином польским послом произошло несчастье: его штурман напился пьян, посол также был не слишком трезв, и они наехали ночью
Царь Петр из Шлиссельбурга Федору Апраксину
Здесь все изрядно, милостию Божиею; толко зело нещасливый случай учинился за грехи мои: перво доктор Клем, а потом Кенигсек, который уже принял службу нашу, и Петелин утонули внезапно. И так, вместо радости, плач…
Успех, одержанный русскими, на первое время развязал руки Петру. Нумерс, правда, не ушел со взморья (он оставался там до октября), но пленение двух кораблей передвигавшимся на лодках сухопутным войском, происшедшее на глазах у всей шведской эскадры, не могло не заставить шведского адмирала быть весьма осторожным. Рассчитывая на пассивность Нумерса, Петр тотчас же отправил Шереметева к Копорью. 8 мая Шереметев выступил, а 27 мая Копорье было уже взято. Еще раньше (14 мая) шведы потеряли Ямы, взятые отрядом генерала Вердена.
Отправляя Шереметева к Копорью и поручая Вердену захватить Ямы, Петр торопился прикрыть только что завоеванные места со стороны Эстляндии на случай, если шведы станут наступать с запада. Но выполнение этой задачи решало только половину дела. Нумерс все же оставался у взморья, и никакой уверенности в том, что он не сможет получить подкрепления и после этого не перейдет к активным действиям, у Петра не было. Кроме того, у реки Сестры находился отряд Крониорта, который в любую минуту мог появиться на Неве. Это заставляло Петра принять меры к тому, чтобы Нева оказалась укрепленной сильнее, чем была укреплена шведами, и чтобы ее нельзя было потерять столь же легко, как выпустил ее из своих рук противник. Петр немедленно занялся этим делом.
ЗАКЛАДКА САНКТ-ПЕТЕРБУРГА
Природой здесь нам суждено
В Европу прорубить окно,
Ногою твердой стать при море.
Сюда по новым им волнам
Все флаги в гости будут к нам,
И запируем на просторе.
А. Пушкин
В «Журнале» Петра читаем: «По взятии Канец (Ниеншанца) отправлен воинский совет, тот ли шанец крепить или иное место искать (понеже оный мал, далеко от моря и место не гораздо крепко от натуры), в котором положено искать нового места, и по нескольких днях найдено к тому удобное место — остров, который назывался Луст-Эланд (т. е. Веселый остров), где в 16 день мая (в неделю пятидесятницы) крепость заложена и именована Санктпитербурх…». Вообще-то тамошние жители-финны называли остров Енисаари, т. е. Заячий. Но Петр оставил шведское название. Вроде бы здесь когда-то при шведах был увеселительный сад.
Таковы скупые сведения о закладке новой крепости на Неве, сообщаемые единственным официальным и авторитетным источником («Журнал» редактировался самим Петром). Приведенная запись не оставляет сомнений в том, что вопрос об основании новой крепости не был решен до взятия Ниеншанца, т е. до 2 мая 1703 г. Это вполне понятно: невозможность превращения Ниеншанца в сильный укрепленный пункт могла обнаружиться только после осмотра крепости Петром и лицами, участвовавшими в ее взятии. Осмотр убедил их прежде всего в малых размерах Ниеншанца, очевидно недостаточных для замыслов Петра. Далее, место оказалось «не гораздо крепким от натуры». Вероятнее всего, этими словами выражалось то, что Ниеншанц с восточной и северо-восточной сторон не имел никаких водных преград (с юга он примыкал к Неве, а с запада — к Охте). Удаленность крепости от моря могла быть установлена Петром еще во время его поездки к Витусаари 28 и 29 апреля. Она явилась дополнительным доводом в пользу необходимости искать места для новой крепости. Все эти соображения заставили Петра пренебречь получением «желаемой морской пристани», славой Ниеншанца как торгового центра, его экономическими связями с балтийскими городами и побудили организовать поиски такого места, какое в первую очередь обеспечивало бы военные нужды.