Возраст любви
Шрифт:
Их отношения оставались чисто дружескими, и только тридцатого декабря, за день до Нового года, когда Аманда готовила ужин для двоих, Джек, повинуясь внезапному порыву, неожиданно привлек ее к себе и крепко поцеловал в губы. Он уже давно хотел сделать это, и, только когда он отнял свои губы от ее губ, к нему пришел страх, что он может снова напугать, оттолкнуть ее от себя. Но когда Аманда подняла на него глаза, она вовсе не выглядела испуганной. Она только смущенно улыбалась, и у Джека сразу отлегло от сердца. С его стороны это был рискованный шаг, но он оказался правильным.
Они ничего не сказали друг другу по этому поводу, но позже, когда они, держась
В половине первого Джек уехал домой. Едва войдя в свою квартиру, он сразу же позвонил ей.
— Я чувствую себя так, словно снова стал молодым, — сказал он, и его голос прозвучал одновременно и нежно, и сексуально.
— Я тоже, — ответила она. — Спасибо, Джек, что ты не торопился и не подгонял меня. Эта неделя… она была просто волшебной! Теперь я понимаю, что мне нужно было что‑то в этом роде. Я и сама хотела провести с тобой несколько дней, и это стало для меня лучшим рождественским подарком.
Потом они немного посмеялись по поводу двух или трех звонков, раздавшихся в особняке Аманды, пока они ужинали и сидели в гостиной. Скорее всего это были ее дочери, но Аманда не взяла трубку — она хотела, чтобы эти несколько часов принадлежали только ей… и ему. Дочери — да и Мэтт тоже — уже получили свою порцию заботы, внимания и любви, и Аманда считала, что теперь настала ее очередь. Впервые за много лет у нее была своя собственная тайная жизнь, о которой никто не знал, включая Джен и Лу. И, как ни странно, Аманде это нравилось. Она понимала, что имеет право быть счастливой.
Завтра они с Джеком собирались покататься на коньках и, может быть, посмотреть еще один дурацкий фильм. Вечером они решили никуда не ходить. Аманда сказала, что хочет приготовить праздничный ужин и что им надо будет постараться не заснуть до полуночи, когда можно будет поднять бокалы с шампанским.
— Мне иногда бывает неловко, что из‑за меня ты не поехал на курорт в Тахо, — сказала она, и Джек рассмеялся.
— А вот я нисколько об этом не жалею, — ответил он. — По‑моему, мы проводим время намного лучше. Знаешь, иногда мне кажется, что за всю жизнь у меня еще никогда не было таких романтичных каникул, и я не променял бы их ни на какой другой отдых на лучших курортах мира.
Потом Джек попрощался с Амандой и повесил трубку, жалея, что не может еще раз поцеловать ее.
На следующий день с самого утра они отправились на каток и прекрасно провели время. Джек давно не вставал на коньки и все время падал, когда пытался продемонстрировать Аманде какой‑нибудь замысловатый пируэт. Аманда заразительно смеялась, хотя тоже не каталась уже лет двадцать и чувствовала себя на льду не очень‑то уверенно. Впрочем, она не стремилась поразить Джека, поэтому ни разу не упала; к тому же стоило ей только покачнуться, как Джек оказывался рядом, чтобы бережно поддержать ее. В кино они так и не пошли. Наскоро перекусив в какой‑то пиццерии, они накупили в ближайшем супермаркете продуктов и поехали к Аманде, чтобы приготовить жареную утку с рисом, салат и суфле на десерт.
Ужин получился таким вкусным, что они сами не заметили, как съели все до крошечки. В начале одиннадцатого они снова сидели у огня в гостиной, и Джек пылко целовал ее, а Аманда ему отвечала. Прежде чем уйти из кухни, он налил себе и ей по бокалу шампанского, но они выпили его гораздо быстрее, чем собирались. От вина, от тепла, от распространявшегося по комнате смолистого запаха пылающих
Джек понятия не имел, который сейчас час, когда, на мгновение оторвавшись от ее горячих губ, он признался Аманде, что любит ее. Она ничего не ответила — только крепче обняла его и согласно кивнула. Аманда уже давно хотела его — хотела так сильно, как еще никогда никого не хотела, поэтому, встав с кресла, она взяла его за руку и повела за собой в спальню.
Лишь на мгновение Джек задумался о том, не пожалеет ли Аманда об этом впоследствии. Для него этот вопрос был неуместен. Он давно хотел ее, и сейчас, когда этот момент был так близок, Джек не мог думать ни о чем, кроме предстоящего блаженства.
То, что открылось ему потом, наполнило Джека трепетом и благоговением. У Аманды было безупречное молодое тело. Ни роды, ни годы не оставили на нем ни малейшего следа. Аманда была словно юная девушка. Тело у нее было упругим, стройным и гибким, кожа — гладкой и теплой, а груди — мягкими и полными, и Джек не мог налюбоваться Амандой и ласкал, ласкал ее без конца. В момент наивысшего блаженства их близости Аманда прошептала, что тоже любит его, и у Джека от счастья перехватило дыхание.
А Аманда ни о чем не жалела. Ощущения, которые подарил ей Джек, были такими глубокими и сильными, что ей казалось — еще немного, и она потеряет сознание. Ничего подобного Аманда не испытывала ни с мужем, ни с теми двумя мужчинами, которые были до него, и даже не представляла, что подобное возможно. Она была не слишком искушенной в этих делах, что было особенно удивительно, учитывая, что в Голливуд она попала неопытной и наивной восемнадцатилетней девушкой. Однако сейчас ни ей, ни Джеку не было дела до прошлого. Они наслаждались настоящим, своей близостью и своей страстью, и, когда наконец наступила долгожданная разрядка, Аманде показалось, будто Вселенная вокруг нее разлетелась вдребезги и исчезла в мощной, ослепительной и жаркой вспышке.
Потом они долго лежали рядом и отдыхали, и Аманде нравилось ощущать тепло его сильного тела. Ей нравилось в нем буквально все: как он ласкал ее, какие слова говорил, как он медленно входил в нее и надолго задерживался внутри, отчего ее плоть начинала гореть, словно в огне. Аманда чувствовала, что теперь она принадлежит ему, но ни о чем не жалела и ни в чем не раскаивалась. Ей было так хорошо и спокойно, что, сама не заметив как, Аманда уснула в его объятиях и проспала до самого утра.
Она проснулась оттого, что Джек нежно ласкал ее груди. Лениво потянувшись, Аманда открыла глаза и увидела, что уже рассвело и утреннее солнце, врываясь в спальню сквозь окно, квадратами ложится на постель, которую она когда‑то делила с мужем. И Аманда лежала на ней голая, поскольку вчера они даже не потрудились достать одеяло.
А рядом с ней лежал мужчина.
Аманда долго оставалась неподвижной и смотрела в потолок, не зная, плакать ей, смеяться или снова заняться с ним любовью. На самом деле ей хотелось и того, и другого, и третьего, но вместо этого она осторожно соскользнула с кровати и направилась к ванной. В дверях Аманда остановилась и обернулась, и Джек подумал, что сейчас она напоминает лань — грациозную и напряженную, изящную и пугливую.
— Все в порядке? — спросил он, внимательно наблюдая за ней. В нем снова проснулось желание, но он сдерживал себя. За ночь с Амандой что‑то произошло. Она казалась ему совсем другой.