Возраст не помеха
Шрифт:
– Эй, ты меня слышишь, – голос, доносившийся как сквозь вату, становился все отчетливее. Пока не отвечаю, голова как в бетономешалке. Трясут меня, что ли?
– Чертов русский! Нам нужна информация, его подобрали на подходе к нашим позициям, значит, он уже возвращался, – слышу нервную беседу, а перед глазами цветные круги и все двоится. – Сколько прошло времени, пока сообщили нам?
– Около двух часов. Понимаете, господин гауптман, если бы не наблюдательность одного из рядовых, его вообще бы не подобрали.
– Понимаю, но как его привести в чувство? –
– К-хе, – откашлялся я.
– Ну, ты слышишь меня, можешь говорить? – наклонился надо мной гауптман.
– Слышу, герр гауптман, не кричите, голова трещит…
– Контузия, плюс ранение, – заключил тот неизвестный, врач что ли?
– На интересующем вас участке не полк, батальон, один танк, но я видел, как его перегоняли в сторону переправы. Противотанк… к-хе, к-хе, к-хе, – я вновь закашлял, – орудий видел два, оба по улице, на прямой наводке.
– В бывшем банке еще наши? – голос Гауптмана смягчился.
– Так точно, сидят крепко, большевики их боятся. Но на той улице, которую вы указывали, минимум три станковых пулемета, простреливаемость хорошая, там опасно. – Мне нужно дать понять немцу, что идти нужно в другом месте, там, где их ждут мины и засада.
– Молодец, русский, ты хорошо служишь, время почти вышло, очень удачно тебя подобрали наши разведчики. Как ты догадался зажать метку в кулаке? – Когда полз, я сорвал указанную метку и зажал ее в руке, с ней меня и нашли. Удивительно только, что вообще стали обыскивать раненого подростка. – Наши парни имели на тебя ориентировку, когда случайно наткнулись, проверили, а тут метка между пальцев зажата. Молодец, давай выздоравливай, рейху нужны такие солдаты!
«Ох, не благодарите, господа арийцы».
Охренеть, я их тут подставляю, как кур в ощип, а они еще и благодарят! Но надо действительно скорее вставать на ноги, а то еще ударят наши – и похоронят меня тут, вместе с фрицами. Интересно, серьезное ранение или нет?
– Ты как, парень? – склонился надо мной… все же, думаю, врач.
– Как-то непонятно, – шепнул я и вновь закашлял. Черт, что за кашель-то?
– Повезло тебе, – тем временем продолжал врач, – чуть глубже и все, уже был бы на том свете. Осколок у тебя в спине был, но сел неглубоко, на излете попал, я удалил, скоро поправишься. Сейчас просто отходишь от контузии, вот и плохо тебе. Руки-ноги работают? – Я попробовал. – Отлично. Я тебе укол сейчас сделаю, спи, станет легче. Через пару часов будут вывозить раненых, отправим тебя в тыл.
Бойня в этом квартале началась до того, как меня отправили. Мне очень повезло, что доктор назначил меня лежачим раненым, а то было бы скверно. Немцы, нажав именно там, где их ждали, получили люлей и, пытаясь удержать свои позиции, погнали в строй всех легкораненых. Хорош был бы я с винтовкой в руках против своих же! Даже доктора утащили на передовую… Черт, смешно говорить так – передовая! Она тут везде, на каждом углу и в каждом доме. Стреляют густо, дом, в подвале которого я сейчас находился, ходит ходуном, страшно, блин, как бы не завалило.
Попытался встать, получилось с трудом. Голова кружится, ноги не держат, вот
Гребаные немцы, как они так удачно попали в меня? И сам я тоже хорош, вояка хренов, пара дней на фронте и все, слился. Но главное сейчас – выбраться отсюда живым, а уж оклематься, я думаю, получится быстро. Как там врач сказал, ранение не опасное, просто последствия контузии влияют на мое состояние? Вот и буду надеяться, что поправлюсь быстро.
Пока пробирался по проходам в подвале и выбирался наружу, насмотрелся всякого. Кругом раненые и убитые фрицы, красивая картина, но жутковатая. Похоже, эти бродяги нарвались на «Катюши», такое количество с оторванными конечностями и рваными ранами… Ха, враги торопились, пошли в наступление и попали, ну, вас сюда не звали, господа арийцы. Сколько вас еще таких убьют нынче, а уж до капитуляции Паулюса вообще доживут немногие. Немного не точно сказал, доживут-то тут многие, только вот дальше – плен, ребятки.
Улица гудела. Пыль висит в воздухе, хоть топор вешай, идти тяжело, хлам кругом, ногу поставить некуда, а при все этом еще и кто-то в кого-то стреляет. Блин, тут пулю или осколок словить, даже в бой идти не надо, визжат и те, и другие без остановки, один, вон, в метре от меня прозвенел, горячий такой, я потрогал.
На пузе, так надежнее, прижимаясь к стенам и к различному мусору, который высился словно горы, я продолжал ползти. Вскоре, поняв, что ползу не туда, остановился. Как быть? Если к фрицам, могут как шлепнуть, так и вылечить. К нашим – аналогично. Так-так, все же нужнее я сейчас у наших, плевать, что медицина в родной стране хреновая, не такое уж у меня ранение, чтобы особо переживать. Тут главное добраться как-то, а уж выжить я постараюсь. Блин, как же страшно-то, еще и авиация, похоже, подтянулась, жаль, у наших ее почти нет, очень жаль.
Как оказался на открытой местности, всего в сотне метров от здания банка, даже не понял. Вроде должен быть совсем в стороне от него, а выполз… Дело к ночи идет, темнеет вовсю, может, не заметят фрицы? А что, если?..
Проведя рукой по воротнику, обнаружил едва прихваченную парой стежков метку, наверняка доктор подшил, отлично. Развернувшись, двинулся прямо к занятому немцами госбанку. Да-да, вы правильно поняли. Мне отчего-то сильно захотелось узнать, как же так закрепились немцы в этом здании, что наши их будут так долго отсюда вышибать. А хуже всего, что немцы имеют здесь наблюдателей и связь, не давая нашим пользоваться Волгой.
Треск выстрела, перекатом ухожу в сторону и понимаю, что зацепили. Не размышляя, кручусь, стараясь откатиться еще дальше в сторону, за остов сгоревшей машины. Выстрел был, но всего один. Оказавшись в укрытии, ощупываю себя и понимаю, что мне вновь несказанно повезло. В куртке на левом боку маленькая дырочка, хорошо, что она мне на три размера больше, это и спасло.
– Не стреляйте! Я связной, семьдесят первая дивизия! Не стреляйте! – ору я, оглядевшись. Оказывается, до стен здания всего метров пятьдесят, странно, что немцы вообще так близко меня подпустили, или в сумерках поздно разглядели?