Возрождение церковной жизни в Сибири. По страницам дневников архимандрита Серафима (Александра Егоровича Брыксина), в схиме Иринея
Шрифт:
Старец Андрей 28 лет скрывался от богоборческой власти в родном селе Илькульган Шарлыкского района Оренбургской области. Жил в подполье, и даже родные его не знали, что он находится рядом.
– Я к старцу, – вспоминал игумен Мисаил, – по ночам бегал, днём было небезопасно, могли проследить. Но Господь хранил батюшку. Бывало, окружат милиционеры дом, где он в подполье скрывался, я со страху чуть не плачу, а старец спокойно мне говорит:
– Не бойся, Мишунька, они меня не найдут, а
Так всё и выходило. От старца их Господь отведёт, а меня арестуют. В тюрьме побьют немножко, я им печки сложу, и они меня отпускают. Печки я с девяти лет начал самостоятельно класть. Русские печки, голландки (трех-, пяти-, семи-, девятиоборотные), контрамарки в железном футляре – всё умел. Сейчас это ремесло уже совсем забыто. А жаль, ведь какой дом без печи, без семейного очага.
В августе 1941 года был призван в ряды Красной Армии и отправлен в строительный батальон на станцию Колтубановка Чкаловской области. Там довелось пережить первую лютую военную зиму.
В строительной части были одни старики и несовершеннолетние.
– Я, как наиболее способный, был назначен прорабом. Жили в выстроенных своими силами землянках. Морозы доходили до 40 градусов, а я ходил в летней скуфейке.
От ветров правый глаз покраснел. Местный фельдшер помазал глаз какой-то жидкостью, и глаз окончательно перестал видеть.
23 декабря 1942 года меня отправили в эвакогоспиталь № 359 в Оренбург, где я находился на излечении до 9 марта 1943 года.
Там врачи решили, что глаз не спасти, прооперировали, и я остался с одним глазом. Меня признали негодным к службе в РККА с исключением с учёта. После той операции мне дали вторую группу инвалидности и комиссовали, – вспоминает о. Мисаил.
Отец Мисаил очень почитал и всегда много рассказывал ещё об одном своем духовном наставнике, схиепископе Петре (Ладыгине, 1866—1957 годы):
– Моя первая встреча со схиепископом Петром произошла, когда мне было 14 лет. Осенью 1937 года к нам в дом пришла незнакомая женщина. Она назвалась монахиней Дарьей и сказала, что меня приглашает к себе схиепископ Пётр из Уфы. Я не мог отказаться. До Уфы мы дошли пешком. Рядом с рекой Белой в районе под названием Нижегородка мы вошли в дом, где в подполье скрывался Владыка.
Я обомлел, когда предо мною предстал огромного роста старец в облачении схимника. Погруженный в его отеческие объятия, я плакал и слышал, как он говорил:
– Монахом будешь, Мишунька, монахом будешь.
Так впервые увидел схиепископа Петра (Ладыгина), который стал духовным наставником на протяжении последующих 14 лет.
Во время войны схиепископ Петр (Ладыгин), скрываясь от гонителей, продолжал окормлять своих духовных чад. В Оренбурге (тогда
Решили они вместе с Владыкой податься в Среднюю Азию. Владыку Петра нарядили «узбеком», чалму для него сделали и сели в поезд «Максим Горький», следовавший до Ташкента.
В 1943 году в джалал-абадском доме Ивана Ермолаевича Еременко собралась целая группа духовных детей Владыки Петра. Всего же, вместе с Владыкой, собралось 22 человека. Готовились уходить в Тянь-Шанские горы.
Семь лет жила община в этой благословенной пустыни. Это было трудное, но райское время! Жили и молились по строжайшему Афонскому уставу. Духовником общины был владыка Пётр. Поучал он всегда очень просто и сдержанно:
– Читай, ничего не выдумывай, ум в сердце не своди. В своё время само всё придет. Упаси, Господи, от дьявольского поспешения.
Был строг, никогда никого не хвалил. Иной раз подойдет во время молитвы, чётками по лицу ударит и уйдет. Иногда во время богослужения читают кафизму, а я думаю:
– О. Германа пошлю за водой, о. Гавриила пошлю за дровами, – тут выйдет старец из алтаря, подойдет ко мне и чётками ударит сверху по голове.
После этого идёт в алтарь. После службы он – гигантского роста, но весь иссохший от поста и бдений, – благословит меня своими длинными пальцами и скажет:
– Эх, Мисаил, Мисаил! Что ж ты, пустынник пустой! Тебе не стыдно? Читаешь псалмы Давида, кои Ангелов призывают и бесов отгоняют, а в уме разнарядку ведёшь, словно колхозный бригадир. Уподобляешься ему. Стоишь на службе рассеянный.
И слёзы сверкнут на глазах старца.
Вся братия были как Ангелы. Скажи им: «Иди в огонь!» – пойдут в огонь. Скажи им: «Иди в воду!» – пойдут в воду.
Один я был грешным, – вспоминал игумен Мисаил. – Бывало, читаю кафизму быстро, спешу, а старец выйдет из алтаря и скажет:
– Избави, Господи, от дьявольского поспешения!
Глубоко вздохнет и спросит:
– Скажи мне, Мисаил, что такое подвижник?
– Святой.
– Но почему подвижник, а не святой?
– Не знаю, владыка.
– Он, подвижник, потихоньку двигается в Царство Небесное, а не спешит.
В этих Тянь-Шанских горах Мисаил был пострижен в рясофор 11 июня 1944 года с именем Михаил, потом 17 декабря 1946 года – пострижен в мантию с именем Мисаил и в тот же день рукоположен во иеродиакона, а позже, 5 ноября 1947 года по старому стилю, – во иеромонахи.