Возрождение

Лисина Александра

– Великая Тьма... Белка!
– не сдержался, наконец, Светлый эльф, и закричал уже в голос. Но она и тогда не пошевелилась. Только слабый солнечный лучик осветил ее усталое лицо, на которое налипли мокрые песчинки.

Таррэн, с немалым трудом вырвавшись из объятий Тоаркана, в оглушительной тишине приблизился к супруге и, неловко опустившись на бронированное брюхо, осторожно коснулся носом ее живота.

– Бел?

Гончая не ответила.

– Малыш, ты как? Бе-е-л, ты меня слышишь?

Элиар до крови вонзил ногти в ладони, чтобы не заорать еще громче и не поторопить побратима.

Проклятье! Да чего ж он медлит-то?! Почему не коснется уз и не скажет, наконец, что все в порядке?!

Или не отшатнется в ужасе, тем самым показывая, что все хуже некуда и они зря позволили Белке участвовать в этом безумном мероприятии. Но он стоит и молчит, проклятый нелюдь! Ни слова, ни жеста, ни знака, что действительно чувствует и слышит ее вялые мысли!

– Бел, - тихо шепнул он, отчаянно надеясь, что все образуется.
– Давай, Бел. Ты же не можешь... никак не можешь нас бросить... давай... скажи, что это действительно ты...

– Белка?
– снова позвал Таррэн, тронув супругу за плечо кончиком крыла. Затем жарко дохнул, обдав ее горячими искрами, подтянул к себе, свернулся было тесным кольцом, как сворачиваются тоскующие звери рядом с тяжело больным хозяином. Устало прикрыл кожистые веки, за которыми спрятались его огромные, тоскливо заблестевшие глаза. Однако улечься как следует он не успел - будто подброшенное пружиной, с горячих камней потрясающе быстро взвилось ее гибкое тело. Совершенно алые глаза бешено сверкнули, заставив подошедшего было Тоаркана опасливо отшатнуться, а нечеловечески сильные руки в мгновение ока ухватили расстроенного Дракону за горло и с такой силой прижали к земле, что Таррэн невольно охнул.

– Убить меня собрался, гаденыш?!
– яростно прошипела Белка, одним мощным пинком опрокинув его на бок.
– А ВОТ НЕ ВЫЙДЕТ! Я вернулась!

Элиар испуганно отпрянул, с ужасом понимая, что самое плохое все-таки случилось,. Значит, Драконица добилась своего, и теперь вместо Риаррэ перед ним стоит кто-то совершенно чужой! Чуждый. Тот, кого он поклялся вчера без промедлений уничтожить. Он боялся, что так случился. Боялся и не верил даже сейчас. Но она... смотрела сейчас на Таррэна так яростно и с такой злобой, что сомнений больше не осталось: все кончено. Белки больше нет. Ее тело занял чужой дух - гневный, озлобленный, ненавидящий Л'аэртэ многие тысячи лет. Потому что Белка, вопреки ожиданиям, не справилась. Потому, что она проиграла. Потому, что из ее глаз смотрела сейчас старая Драконица. И потому, что иного пути она ему не оставила.

– ЛЕЖАТЬ, С-СОБАКА!
– гаркнула чужим голосом Гончая, и ллер Адоррас судорожно сглотнул: значит, и правда... НЕ ОНА!
– Замри! Кому сказала: ЛЕЖАТЬ! Стая, назад!

У Таррэна отчаянно громко скрипнули чешуйки на шее, из глотки вырвался густой столб черного дыма. Он закашлялся, едва не задохнулся, когда тонкие руки сдавили его горло еще сильнее, и Элиар, видя, что творится с побратимом, до боли сжал челюсти.

Кажется, Темный сошел с ума. Кажется, он совсем не понимает, как это могло случиться. Он даже не пытается сопротивляться! Впрочем, если бы и пытался, то шансов у него нет: силы слишком неравны. Мать всегда была сильнейшей в Стае. Не зря Драконы испуганно взмахнули крыльями, порываясь улететь. Не зря они так и не смогли этого сделать. Не зря таращат сейчас круглые от ужаса глаза, силясь представить, что теперь будет с этим миром и с ними. С ними, предавшими свою обезумевшую от ярости, но единственную выжившую Драконицу.

Элиар на мгновение прикрыл потяжелевшие веки, не в силах смотреть, как ломает тело брата чужая могучая воля.

Нет. Стоять. Молчать. Не подавать виду. Надо выиграть несколько драгоценных секунд, чтобы собраться с силами. Обмануть ее, чтобы ударить наверняка. Отвлечь, убедить в своей никчемности и, едва Она отвернется... бой. Сейчас не время выть

от горя. Не сметь орать и трясти головой. Все кончено. Все действительно кончено, и ЕЕ действительно больше нет. Она думала об этом, предупреждала, надеялась. Но сейчас им осталось только смириться и сделать все, чтобы отомстить за уничтоженную душу. Силой своей раздавить проклятую гадину. Убить... убить ее, стерву. За Белку. За ее не оправдавшиеся надежды. За ее единственный за всю жизнь, ставший первым и последним, но таким страшным промах. За разбитое сердце брата. За преданную Стаю, осиротевших детей, грядущие слезы Милле... он не отступит. Он обещал и не предаст ЕЕ теперь, когда стало слишком поздно. Он дал ей слово. И обязательно справится с этим трудным делом. А перевертыши и хмеры в этом только помогут. Все вместе. Они не отпустят отсюда возродившееся чудовище.

Любой ценой.

Только сначала отдадут кровный долг и вступят в последний бой, грозящий стать последним не только для этого мира. А уж потом, если выживут, будут скорбеть над своим погибшим Вожаком. Но не сейчас. Не здесь. И не так. Пусть Бел никогда этого не увидит. И пусть никогда не заметит в их глазах дрожащих слез, заменивших ей прекрасную Песнь Прощания...

Пусть.

Крепко зажмурившись, Элиар потянулся мыслью к Тирриниэлю, ища у него поддержки, а потом решительно вскинул руку с уже готовым заклятием, которое изобретал намедни вместе с обоими Л'аэртэ. Затем охотно вобрал в себя послушно втянувшуюся мощь Темного Владыки. Постарался не думать о том, что каждая секунда может стать для него последней. Глубоко вдохнул, чуть ли не впервые в жизни высвобождая все свои резервы. Наконец, торопливо замахнулся, лихорадочно прикидывая, как бы не задеть раненого побратима, чья жизнь тоже повисла на волоске... а потом неожиданно заметил спокойно стоящих неподалеку хмер и странно поперхнулся.

– Бел, - вдруг с невыразимым укором посмотрел Таррэн на оскалившуюся супругу снизу вверх. Совершенно спокойный, смирный и необъяснимо послушный.
– Перестань ломать мне шею. Я верю, что это ты. Честное Драконье.

Гончая сурово нахмурилась.

– Что?

– Верю, - кротко повторил Дракон, без всякого страха глядя в ее багровые глаза.

– Веришь, значит?

– Да, любовь моя. Ты обещала, что если выиграешь, обозвать меня каким-нибудь некрасивым словом, чтобы я уж точно понял, что это ты. Ты обозвала. Я все понял. Так, может, хватит портить мне чешую?

Белка секунду сверлила его бешеными глазами, но Таррэн ничуть не обманулся. Слегка приподнявшись, он быстро лизнул ее в щеку, а потом ловко вывернулся, проворно вскочил на ноги и подозрительно покосился на Элиара.

– Все в порядке, Эл. Это она.

– Кто "она"?
– недоверчиво переспросил тот, не думая опускать занесенную руку с боевым заклятием. И готовый в любой миг вложить в него все свои силы. Чтобы уж наверняка. Чтобы ни она тварь не уцелела. Старая Драконица хитра. Она могла задурить голову даже Таррэну. Могла навеять морок, влезть в чужие мысли, подавить чужую волю... вдруг успела его сломать? Вдруг побратим все-таки сдался и сейчас просто находится под ее властью? В конце концов, Изиара же ОНА когда-то подчинила! Кто знает, на что еще способна эта тварь?

– Эл, остынь, - предупреждающе рыкнул Дракон, видя, что Светлый колеблется.
– Это Белка.

– Уверен?

– Еще как, - Таррэн хмыкнул, осторожно обвив ноги жены чешуйчатым хвостом.
– Что я, свою Гончую не узнаю?

– Она едва не свернула тебе шею, - хмуро напомнил Элиар.

– Бел бывает довольно вспыльчивой.

– Она обозвала тебя гаденышем!

– Успокойся, Эл. Мы так договорились.

Элиар, качнув на ладони опасно искрящийся Огонь, подозрительно сощурился.